женщина может увидеть все то, что она пытается скрыть.
Конечно, такое было невозможно, тем не менее именно эти мысли рождались в голове Анны.
Подошел Бродик, завладев ее вниманием. Он выглядел как командир, нельзя было прочитать даже намека на слабость в его лице. Взяв Анну за руку, он привлек ее к себе настолько близко, что его слова не мог услышать никто, кроме них.
— Я сделал то, что ты хотела, Мэри. Но я хочу сказать определенно, что не требую этого осмотра. Для меня безразлично, будет исполнен этот обычай или нет. Я в любом случае буду соблюдать условия нашей женитьбы по договоренности.
Это выглядело великодушно. Более великодушно, чем можно было ожидать.
Он в упор смотрел на нее, ожидая ее реакции. Ей хотелось прямо-таки расплавиться у его ног. Вряд ли кто-нибудь был с ней столь любезен. Она никогда не ожидала ничего подобного от мужчины.
Это напомнило ей то, как вел себя ее отец с матерью.
Слезы набежали на глаза, когда она вспомнила, как ее родители смотрели друг на друга. У Анны тоскливо заныло сердце. Однако чувство вины давило ей на плечи, колени того и гляди могли подломиться под ее тяжестью.
Бродик, возможно, успел полюбить ее, она видела это по его глазам. Она не хотела быть причиной того, чтобы он оказался связан союзом с ее единокровной сестрой.
— Вы должны отправить меня назад к отцу. Ко двору. — В ее голосе послышалась мольба, которую она не могла скрыть. — Прошу вас.
Возвращаться в Уорикшир было рискованно, пострадает ее мать. Единственной ее надеждой был отец.
Выражение его лица сделалось суровым, в его глазах блеснуло раздражение. Он повел ее вперед, в башню. Продолжая удерживать ее маленькую ладонь в своей, Бродик наклонился к ней.
— Ты любишь другого? — спросил он сквозь стиснутые зубы.
При этом он сжал ее руку еще сильнее.
— Нет.
— Объяснись, Мэри. Довольно игр. Что тебе кажется в нашей женитьбе неприемлемым?
Ею овладел страх; у нее перехватило дыхание, казалось, она не в состоянии сделать даже глотка воздуха. Она не знала его и не могла отдать судьбу своей семьи в его руки. Если он обнаружит обман, разыгранный Филиппой, он может просто вернуть ее в Уорикшир и умыть руки.
— Все не так просто для женщины, милорд. По причине того, что моя королева столь стара, многих женщин возвращают их отцам за ненадобностью. Мужчины правят миром, поэтому я вынуждена быть осторожной. Вы увеличите свои земельные владения, в то время как мне не приходится надеяться на счастье.
Она выдернула руку из его ладоней и замерла, надеясь, что он снова не станет до нее дотрагиваться.
— Вы избрали меня вовсе не по причине нежных чувств ко мне; просто это была выгодная сделка. Мы ничего не знаем друг о друге.
— Это нормальная ситуация в нашем положении, миледи, — сказал он, и в его глазах засветилось подозрение. — Ваша просьба отправить вас к вашему отцу смахивает на трусость, и в то же время вы держитесь так, будто ваш позвоночник из стали.
Этот комплимент ошеломил ее. И понравился. Стоявший перед ней мужчина не относился к числу тех, кто запросто раздает комплименты. Их надо было у него заработать.
Он сжал ей подбородок, сделал это твердо, но не больно.
— Сделай свой выбор, девочка. Ты можешь прийти ко мне на ложе с осмотром или без него, но будь уверена, что ты проведешь ночь со мной.
Он отошел от нее. Тело его было напряжено. Однако он контролировал свои чувства, не позволив себе ни малейшего намека о возможном физическом наказании. И это лишний раз внушило к нему уважение, более того, он еще больше понравился этим. Многие мужчины способны были поднять на женщину руку за ослушание.
— Чтобы узнать друг друга, потребуется время. Мы хорошо начали, но я привез тебя сюда вовсе не для того, чтобы ухаживать за тобой, словно юнец. Я не удовлетворюсь несколькими поцелуями. Ты тоже вышла из этого возраста.
— Но мы могли бы подождать несколько месяцев до свадьбы. Ваши люди с удовольствием воспримут тот факт, что их господин дает брачные обеты в церкви. Это будет служить хорошим христианским примером.
— Это Шотландия, миледи. Мне придется отбивать попытки похищения со стороны половины моих соседей, если они прослышат про то, что ты находишься здесь и все еще девушка.
Потрясенная, она некоторое время молчала.
— Но это варварство.
— Таковы шотландцы, как и я сам.
И он был горд этим. Анна увидела это в его глазах, в которых поблескивали также веселые искорки. Это зрелище ее заинтриговало, поскольку она не могла даже предположить, что в нем может гнездиться подобное мальчишество — ведь он был такой большой и сильный. Тем не менее блеск его глаз свидетельствовал о том, что в глубине души он получает удовольствие от этой игры.
— Я понимаю.
Его губы вытянулись в прямую жесткую линию.
— Нет, ты не понимаешь.
Анна почувствовала, что ее терпение на исходе. Эти благородные лорды… Они всегда считают, что все знают. Но она человек самостоятельный, у нее свои мысли.
— Вы не можете знать, что в моей голове, сэр.
Он вскинул бровь.
— Я хорошо понимаю, какие мысли гнездятся в твоей голове, за фасадом этого хорошенького личика. Ты настроена убежать снова ко двору, где какой-то юнец заморочил тебе голову стихами.
— Я никого не люблю.
Он сделался серьезным.
— В таком случае ты недовольна тем, что я шотландец.
Анна покачала головой раньше, чем успела подумать. Уж лучше бы он оставался в уверенности, что ей не нравятся традиции его народа, подобное отношение было привычным. Однако она не могла пойти на это. В нем было много такого, что она находила достойным восхищения и похвалы. Правдой было и то, что она начинала его любить.
Бродик издал звук, который свидетельствовал о его раздражении. Он уперся ладонями в бедра, отчего стал выглядеть еще более крупным. Рукоять меча, выглядывающая из-за его правого плеча, придавала ему еще более внушительный вид.
— Ты водишь меня за нос, — заявил он.
— Я испытываю ваше терпение, потому что не отношусь к тем, кто не любит шотландцев?
Он шагнул к ней, что моментально заставило отреагировать ее плоть. Анна невольно попятилась, он же продолжал наступать на нее до тех пор, пока она не уперлась спиной в стену. Они отстояли друг от друга всего лишь на длину пальца.
Сердце Анны заколотилось, едва она уловила исходящий от Бродика запах соблазна. Она никогда не подозревала, что мужчины имеют такой запах. Ее соски под корсетом тут же воспрянули. Его взор сосредоточился на ее губах, и все тело заныло от желания.
Время остановилось. Она перестала ощущать что-либо, кроме Бродика и его тела. Каждой своей клеточкой она хотела его прикосновений, хотела, чтобы он ее гладил и ласкал.
Это было безумие.
— Я буду ждать Агнес, чтобы через нее узнать, что же ты решила.
Голос его был хриплым от желания. Нагнувшись, он поцеловал ее в губы. Поцелуй был кратким, но жар пронизал Анну вплоть до пальцев ног.
— Не ошибитесь относительно того, что я решил, миледи. Я буду обладать вами сегодня.
Он отстранился от нее и зашагал через главный зал башни. Обитатели замка наблюдали со двора. Вытянув шеи, они пытались увидеть, что происходит в башне. Судя по их смущенным лицам, никто не мог этого увидеть. Бродик остановился, чтобы переговорить с Агнес. Повитуха кивнула, сосредоточив внимание на Анне.
Граф широкими шагами покинул помещение, освободив вход, и люди смотрели в промежуток между его широкой спиной и застывшим выражением лица Анны.
Любопытствующая толпа устремила взоры на повитуху, когда женщина с задумчивым видом остановилась перед Анной. Она довольно долго ничего не говорила, проницательно разглядывая Анну с головы до ног. Пальцем она потрогала свою фибулу-брошь, которая надежно удерживала ее клетчатый плед на одном плече.
— Вы нуждаетесь во мне, миледи? — спросила наконец она, четко произнося тихим голосом каждое слово. — Или я могу вернуться домой?
Анна почувствовала искушение.
Она настолько запуталась в интриге Филиппы, что даже мельчайшую возможность услышать что-то такое, что могло помочь ей, не хотела отбрасывать. Застенчивостью следовало в этом случае пренебречь.
— Я с благодарностью выслушаю ваше мнение.
Агнес нахмурилась, но Анна вскинула голову.
— Такой брак, как этот, не должен иметь место, если возникают сомнения. Граф не может быть таким нестрогим при выборе жены. Ему нужен наследник. Если я не смогу это обеспечить, то лучше разорвать наш союз сейчас, чтобы не было разочарования в будущем.
Недовольное выражение на лице повитухи исчезло.
— Вы, без сомнения, честная женщина.
«Честная… ну и ну!»
Агнес направилась в сторону лестницы, ведущей наверх; было очевидно, что она хорошо знает замок.
— Пойдемте, госпожа. Приступим к этому делу. Я понимаю характер ваших мыслей. Если бы все благородные женщины были столь же разумными, — Агнес снова окинула ее взглядом с головы до ног, — мир стал бы счастливее. Мать господина также была осмотрена перед свадебной ночью. Ваша мама поступила мудро, научив вас уважать традиции.
Анна силой воли заставила ноги передвигаться. Каждый шаг давался ей ценой огромных усилий, и она вдруг осознала, как мало на ней одежды. Ее накидка была наброшена поверх сорочки. А пестрые шелковые башмачки предназначались для спальни и были очень тонкими. При ходьбе воздух овевал ее обнажающуюся кожу.
Анне показалось, что преодоление этого лестничного пролета
