В июле 1981 года, вернувшись из утомительного рекламного тура по Великобритании после выхода «Всех их создал Бог», Альф сделал следующее заявление в газете:
«Я чувствую, что должен остановиться. Мне скоро шестьдесят пять, и я просто хочу немного покоя. Я никогда не любил привлекать к себе внимание, и сейчас я хочу только одного — вернуться к нормальной жизни. Я хочу больше времени проводить с внуками. Я хочу снова получать удовольствие от работы в саду и пеших прогулок. Я хочу снова делать то, что умею лучше всего, — работать ветеринаром. В данный момент от одного упоминания о писательстве мне хочется кричать».
Обрушившийся на него огромный литературный успех наполнял Альфа чувством глубокого удовлетворения, но сопровождающая его известность стала для него тяжелой ношей. Жизнь дома, среди родных и друзей и рядом с фермами Северного Йоркшира — вот что было ему по душе.
Альфред Уайт высоко ценил преимущества, которые получил благодаря своим литературным успехам, но твердо знал одно: он был счастливым человеком задолго до того, как в его жизнь вошел Джеймс Хэрриот. Он, безусловно, был благодарен Джеймсу Хэрриоту за все, что тот для него сделал, но пришло время выпроводить его за дверь.
Глава 27
Одно из главных преимуществ, которые ему принес его друг Джеймс Хэрриот, — финансовая стабильность — стало еще привлекательнее после прихода к власти консервативного правительства в 1979 году. Консерваторы снизили налоговые ставки, и Альф стал получать большую часть своих доходов. К 1981 году он мог считать себя миллионером.
Альф не был предприимчивым дельцом, но, что более важно, обладал здравым смыслом. У него не было ни малейшего желания растягивать свои финансовые горизонты до предела, в то же время выражения вроде «оффшорные инвестиции» и «инвестиционные трасты с разделенным капиталом» ничего для него не значили. Он не доверял фондовым биржам, крайне осторожно вкладывал деньги и в результате пропустил невероятный скачок цен на бирже, но не потерял сон из-за этого. Он до самого конца с подозрением относился к «ловким сделкам» и «выгодным предложениям» и часто любил повторять: «Бойтесь, глянцевых буклетов!»
Альф, конечно, получал огромное удовольствие от своих денег и не жалел их. С 1977 года он работал в практике всего за 2000 фунтов в год, — эта перемена принесла выгоду не только мне, но и Дональду Синклеру. В каком-то году после вычета расходов на машину у Альфа осталось чуть больше 1000 фунтов, — столько он получил за год работы ветеринаром.
Боб Рикаби, его бухгалтер, пришел в ужас.
— Альф, вы целый год трудились в практике, а заработали не больше, чем в 1946-м!
В ответ Альф лишь пожал плечами.
— Не переживайте, Боб. Меня это совсем не волнует!
Он никогда не был жадным и всю жизнь удивлялся скупости других людей. Хоть он и не мог их понять, но подмечал и забавную сторону.
Помню, много лет назад он рассказывал мне, как зашел в тирский магазин, чтобы купить пиротехнику для фейерверка. Он попросил несколько «ракет».
К нему наклонился другой покупатель.
— Не покупайте «ракеты», мистер Уайт, — зашептал он. — У них большой выбор «римских свечей» и отличные «огненные колеса», да и цена хорошая!
Альф был озадачен.
— Моим детям нравится смотреть, как ракеты взлетают в небо. И вообще, что плохого в ракетах?
Покупатель придвинулся ближе.
— Их же видят все остальные!
Альф теперь мог делать, что хотел, не задумываясь о деньгах. Не последнее место в его жизни занимали поездки в отпуск и ужины в ресторанах с друзьями. В окрестностях Тирска полно мест с хорошей кухней, а Альф всегда любил поесть. У него был космополитичный вкус, и он бывал в самых разных ресторанах, но лучше всего он себя чувствовал в китайском или индийском ресторане после нескольких кружек хорошего йоркширского эля, выпитых в соседнем пабе.
В 1980-х два его лучших друга, Алекс Тейлор и Брайан Синклер, добавили красок и радости в ею жизнь. В 1981 году Алекс вышел на пенсию, и через три года они с Линн решили поселиться в окрестностях Тирска. Альф пришел в восторг, узнав, что старый друг будет жить у него под боком. Для него это был замечательный подарок.
Альфу всегда было хорошо в компании Алекса. Еще с детских лет в Глазго Алекс умел его рассмешить, Джоан и Линн тоже стали хорошими друзьями, и они все вместе еще десять лет продолжали шутить и смеяться.
Еще одному человеку всегда удавалось рассмешить Альфа до икоты — конечно, Брайану Синклеру, Тристану Джеймса Хэрриота. После выхода Брайана на пенсию в 1977 году они почти каждый четверг встречались в Харрогите. Еженедельные поездки отца были омрачены воспоминаниями о смерти Гордона Рэя в 1973 году, но появление веселой физиономии Брайана среди заставленных книгами полок в магазине Смита — их излюбленном месте встречи — вновь внесло радость в его четверги в любимом городе. За чашкой кофе они вспоминали прежние времена в Тирске, и Альф с удовольствием слушал бесконечные смешные истории из неистощимого репертуара Брайана.
Еще один человек вносил свет и радость в жизнь Альфа — его дочь. Рози с отцом были необычайно близки. Она жила по соседству, и, естественно, они много времени проводили друг с другом, — и у них было много общего. Отпуска, дома и за границей, прогулки с собаками, с которыми они прошли сотни километров, и поездки на футбольные матчи были их любимыми занятиями. Рози оживляла дни отца интересными беседами, а в последние годы его жизни она — вместе с матерью — оказывала ему огромную поддержку.
Альф сказал, что одной из причин его ухода в тень было желание больше времени проводить со своими внуками. В 1981 году их у него было четверо. Эмма, дочь Рози, родилась в 1975-м, а мой сын Николас — в 1976-м. Книга «Йоркшир Джеймса Хэрриота» посвящена им обоим.
Моя дочь Зои появилась на свет в 1980-м, а мой третий ребенок, Катрина, — в 1981-м. «Всех их создал Бог» посвящена Зои, а Катрина получила признание в «Историях о собаках».
Альф общался с Эммой намного больше, чем с другими внуками. Рози была одна, и родители оказывали ей громадную помощь в воспитании Эммы, которая относилась к деду скорее как к отцу. Он был удивительным дедушкой и очень терпеливым, часами гулял с Эммой, собирал с ней полевые цветы или читал ей бесконечные сказки.
Он, как и большинство дедушек, восхищался своими внуками. У всех моих детей — хорошие музыкальные способности, и мне очень жаль, что отец, который так любил и ценил музыку, не услышал их игру на фортепьяно, виолончели и трубе. Правда, он успел услышать, как Николас играет на фортепьяно незадолго до победы в музыкальном конкурсе в школе Св. Петра. И был на концерте школьного оркестра, в котором Зои играла на трубе.
По дороге домой после концерта отец все время повторял:
— Неужели это Зои издавала такие чистые звуки?
Я поневоле испытывал благодарность к своим детям. Своей игрой они доставили радость дедушке и в некоторой степени компенсировали те мучения, которые он пережил много лет назад, слушая комичное выступление собственного сына.
В 1981-м в жизнь Альфа ворвался еще один персонаж — своенравный бордер-терьер с усатой физиономией по кличке Боди. После смерти его черного лабрадора Дэна Альф, не теряя времени, нашел другого четвероногого товарища, и Боди, последняя собака Альфа, обладал незаурядным характером.
Боди, всегда любивший покрасоваться, был очень фотогеничным псом, и на фотографиях с Альфом позировал, как тщеславный актер. Он не раз демонстрировал высокомерное превосходство по отношению к своим сородичам — особенно при встрече с другими кобелями, когда он, не раздумывая, бросался в атаку.
