– Спасибо за приглашение, Лесли, но, право, думаю, мне лучше остаться.
– Я наготовила целую тонну чили, и половина его теперь пропадет, – ворчливо сказала Лесли. – Кроме того, мне нужно с тобой поговорить. Вчера мне звонил Гарри, он очень недоволен. Хочу с тобой посоветоваться, как вернуть Кэт к работе.
Я поняла, что отвертеться от приглашения, не разозлив при этом Лесли, мне не удастся. Да и упоминание о Гарри меня встревожило. Я сказала, что приеду, и попросила объяснить дорогу.
На некоторое время дом Кэт остался в моем распоряжении. Я решила этим воспользоваться и осмотреть комнату, в которой жила Хайди, когда приезжала сюда на выходные. Комната оказалась довольно приятной, правда, маленькой, и располагалась немного в стороне от всех остальных. В ней чувствовалась некая заброшенность, было ясно, что этой спальней пользуются только тогда, когда две другие гостевые спальни заняты. Из мебели там стояли только кровать, прикроватный столик, небольшой комод с зеркалом и кресло- качалка, выкрашенное белой краской.
Из мелочей в комнате были только маленькие часы – сейчас они стояли и показывали половину третьего – и выщербленная желтая ваза для цветов. Я осмотрела выдвижные ящики комода. В них не оказалось ничего интересного, только запасные одеяла, а дно ящиков было застелено бумагой, которая, судя по ее виду, вполне могла быть уложена здесь еще во времена президента Кеннеди. В стенном шкафу стоял запах затхлости и было пусто, не считая складного саквояжа с зимней одеждой Кэт. Хайди ночевала в этой комнате, но не оставила о себе никаких напоминаний. Впрочем, я сама не знала, чего ожидала. Не любовной же записки от мистера Икс, подписанной его настоящим именем!
Закрывая дверь стенного шкафа, я услышала какой-то посторонний звук, как будто закрылась сетчатая дверь. Я помчалась вниз по лестнице черного хода, перескакивая через две ступеньки, и выбежала в вестибюль парадного входа. Там никого не было. Старые дома, случается, издают всякие непонятные звуки; наверное, нечто в этом роде я и услышала, однако снова испытала ужас, пережитый мной в загородном доме Лэндона. Мне вдруг подумалось – в том, что меня раз за разом приглашают в гости и оставляют в загородном доме одну, есть нечто странное, даже кафкианское. Я несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться, и быстро проверила все комнаты. Перспектива отправиться на обед в другой дом, полный народу, вдруг показалась мне очень заманчивой.
До отъезда к Лесли мне нужно было убить еще час, поэтому я принесла с веранды свою книгу и устроилась в библиотеке, где было теплее и уютнее. Хотя я уже немного успокоилась, все же поймала, себя на том, что по нескольку раз перечитываю одно и то же предложение, не понимая смысла. Около семи часов я поднялась наверх переодеться. Лесли сказала, что обед будет неформальным, поэтому я сменила джинсы на черные брюки свободного покроя, черную же рубашку и красный кожаный пиджак. Кэт забыла объяснить мне, как закрывать дом, поэтому я заперла дверь черного хода и дверь, выходящую на крытую веранду, но оставила незапертым парадный вход – иначе я не смогу попасть в дом, если вернусь раньше хозяев. И почти во всех комнатах оставила включенным свет.
Добраться до дома Лесли оказалось не очень сложно, хотя я не была уверена, что смогу найти обратную дорогу, когда стемнеет. Побывав в доме Лесли и Клайда в Нью-Йорке, я ожидала, что их загородный будет необъятным, таким он и оказался: три этажа, крыша, покрытая дранкой, широченная веранда вокруг всего дома – и ничего от сельского шарма, присущего дому Кэт.
Лесли встретила меня воздушным поцелуем. Это было не то привычное приветствие, которым она меня встречала, но обычно мы и не общаемся с ней на светском уровне. Лесли была в темно-синих брюках и приталенной розовой тунике с треугольным вырезом. Она, по-видимому, рассчитывала, что туника сделает ее стройнее, но расчет не оправдался. Лесли сказала, что Клайд наверху, в своем кабинете, но скоро присоединится к нам. Она провела меня по центральному коридору мимо гостиной, мимо обшитой деревянными панелями комнаты в кухню – гигантское помещение, выдержанное в белых тонах и оттого похожее на амбулаторию. Лесли достала из холодильника бутылку белого вина. Пока она разливала его по бокалам, я обратила внимание на огромную миску с чили, стоящую на кухонном столе.
– У нашей домработницы сегодня выходной, и я решила подать к столу что-нибудь простое, – пояснила Лесли, перехватив мой взгляд. – Между прочим, я приготовила чили с фаршем из белого мяса индейки, как тебе это?
– Отлично.
Лесли поинтересовалась, не хочу ли я, чтобы она показала мне дом. Я сказала, что да, конечно. После велосипедной прогулки у меня нещадно болели икры, но я чувствовала, что отказаться было бы просто невежливо. Мы переходили из одной большой комнаты с высоким потолком в другую, Лесли показала мне даже небольшую оранжерею в дальней части дома. По ходу экскурсии Лесли рассказывала об истории дома и о том, какую они с Клайдом проделали работу. Ее голос звучал так громко и жизнерадостно, что я задалась вопросом, не пропустила ли она еще до моего прихода стаканчик вина, а то и два. Возможно, ее встревожил звонок Гарри. Если Кэт вынудят уйти из «Глянца», Лесли придется последовать за ней.
Завершилась экскурсия в комнате, которую Лесли назвала солнечной гостиной – три стены в ней представляли собой сплошные окна.
– Я решила, что мы устроимся здесь, – сказала Лесли. – В столовой стол слишком большой.
Стол на кованых металлических ножках, стоящий в середине комнаты, был накрыт на три персоны.
– Разве нас только трое? – спросила я, не сумев скрыть удивление.
– Что? Ах да, представляешь, Бейли, сразу после нашего с тобой разговора мне позвонили Богарды. Они ехали с Манхэттена, и где-то в районе Уайт-Плейнз у них сломалась машина. Так что они не смогут приехать.
– Лесли, тебе надо было перезвонить мне, я бы приехала в другой раз, а сегодня вы с Клайдом смогли бы побыть вдвоем.
– Не говори глупостей. Кроме того, Клайд сказал, что с удовольствием познакомится с тобой поближе.
Представив себе вечерок, который мне предстоит, я чуть было не застонала в голос. Я бы не удивилась, узнав, что Лесли все это подстроила, чтобы без свидетелей поговорить со мной о служебных неприятностях Кэт. Утешало меня только то, что провести пять часов в одиночестве в фермерском доме Кэт было бы еще хуже.
Лесли проводила меня обратно в комнату, обшитую деревянными панелями. Как и в библиотеке городского дома Лесли, здесь тоже на стенах в специальных гнездах висели мечи. На улице стемнело, Лесли включила несколько ламп. Комната разделилась на круги света и черные тени. На кофейном столике стоял поднос с сыром, на вид дорогим. За ленчем я почти не ела и теперь прямо-таки умирала с голоду. Я поставила бокал с вином и взяла галету, намазанную мягким сыром с плесенью. Только сейчас я обратила внимание, что играет музыка – звучало нечто инструментальное и очень успокаивающее, но так тихо, что я не могла узнать мелодию.
Я вытерла пальцы салфеткой и повернулась к Лесли:
– Расскажи про мечи. Вы с Клайдом их коллекционируете?
– Упаси Боже, только не я. Их собирает Клайд, это его страсть.
– Клайд ими только любуется или умеет и пользоваться?
– Вообще-то он довольно искусный фехтовальщик, вернее, был им. В студенческие годы он выступал на соревнованиях национального масштаба.
– А чем увлекаешься ты, Лесли?
– Ты хочешь сказать, помимо раздачи тумаков, как говорят у нас в редакции? Мне нравится проводить время в этом доме, я люблю возиться в саду, ходить по антикварным магазинчикам. Я очень горжусь тем, во что мы с Клайдом превратили этот дом. Нам здесь очень хорошо вдвоем.
Последнее предложение она произнесла с нажимом, даже с вызовом, как будто я собиралась оспорить ее заявление. Я ответила как можно любезнее:
– Да, я это чувствую. Лесли, так что там с Гарри? Зачем он звонил, в чем дело?
В глазах Лесли промелькнуло раздражение, наверное, ей не понравилось, что я сменила тему. Я впервые заметила, что ее карие глаза настолько темные, что почти не видно зрачков.
– Он озабочен, очень озабочен. – Лесли посмотрела в свой бокал. – А что, ты считаешь, у него для этого нет оснований?
– Не могу сказать, есть ли у него основания, поскольку не знаю, чем именно он озабочен. Он
