случае, если вдруг снова почувствуете опасность.
Их взгляды встретились, и какое-то время он не отрывал от нее глаз.
— Еще раз спасибо за все, — сказала она.
Закрыв за ним дверь, Лейк заперла дверь на задвижку и накинула цепочку. Было начало десятого. Хотя главное событие сегодняшнего дня — это разговор с Мэгги, ей требовалось поговорить еще с кем-то, а именно с юристом. Хочкис, должно быть, уже на своем рабочем месте. Она набрала номер, и секретарша соединила ее с адвокатом.
— Я не уверена, поможет ли это мне в ситуации с опекой, — сказала ему Лейк, — но точно знаю, что у моего мужа роман с одной из моих подруг.
— Интересно… — сухо сказал он. — Как вы об этом узнали?
— Вчера ночью я видела, как он входил к ней.
— Он мог навещать кого-то в том доме.
— Да, но она в последнее время выспрашивает у меня подробности обо всем, что касается Джека и развода.
— Это нужно проверить, — помолчав, сказал Хочкис. — И мы можем использовать данное обстоятельство как аргумент при переговорах. Помните, я говорил, что нам может потребоваться частный детектив? Думаю, следует его нанять.
Лейк вздохнула. Она не могла поверить, что дело обернулось таким вот образом. Она согласилась, и Хочкис решил дать соответствующее поручение своему помощнику. И попросил Лейк ни в коем случае не выдавать себя.
— Это будет непросто, — сказал он. — Но вы должны общаться с ними, как и прежде, причем с обоими. Если они заподозрят, будто вам что-то известно, то изменят свое поведение. И нам не удастся добыть факты.
Как только он отключился, телефон сразу зазвонил. Это была Хайден. Лейк насторожилась: возможно, у нее имелись какие-то новости.
— Что случилось?
— Дела не слишком хороши, — сказала Хайден, — и мне неловко говорить о случившемся.
— Да что такое? — Лейк начала волноваться.
— Посыльный принесет тебе письмо от Левина и Шермана. Они прерывают ваше сотрудничество.
Так вот почему они были так холодны во время презентации — собирались уволить ее. Но может, это имеет отношение к тому, что случилось в Бруклине? Они просто не смеют теперь смотреть ей в лицо.
— Они сами сказали тебе об этом? — спросила Лейк.
— Да — я сейчас говорила по телефону с Левином. Хотела обсудить наши дела втроем, а он выдал мне эту новость. Послушай, я очень тебе сочувствую.
— Спасибо за информацию.
— Но что происходит, Лейк? Почему он расторгает контракт?
— А что он конкретно сказал? — спросила Лейк.
— Ничего, но казался очень недовольным. Я знаю, тебе не понравилось, как прошла презентация, и понимаю: что-то там у вас не сложилось.
— Да. Мы смотрим на многие проблемы под разным углом зрения.
— Не хочешь, чтобы я попробовала защитить тебя? Мне платят за это большие деньги.
— Нет, хотя спасибо.
Когда Лейк вешала трубку, ее сердце неистово колотилось. Еще вчера вечером она предчувствовала, что все обернется плохо. Они знали, что она идет по их следу, и, разумеется, хотели ей помешать. И все же она чувствовала себя так, будто получила удар ногой в живот.
Лейк попыталась успокоиться. Она оказалась в западне, но непременно из нее выберется. Через два часа она отправится в Ист-Сайд. И ее единственная надежда — это Мэгги.
Глава 24
Лейк хотела было положить телефон, но он опять зазвонил. Номер высветился незнакомый.
— Лейк, привет, это Гарри Клайн. У вас есть минута?
Его голос звучал, как всегда, успокаивающе, но она ощутила тревогу.
— В чем дело? — Неужели звонил, чтобы обрисовать ситуацию, в которой она оказалась, а затем оценить, как она себя чувствует, с горечью подумала она.
— Мне нужно кое о чем поговорить с вами.
— Если о том, что я уволена, то я уже в курсе.
— Нет, есть дело более важное. Можете встретиться со мной сегодня утром?
— А вы не хотите сказать все по телефону? — нетерпеливо спросила она.
— Нет. Я в клинике, а тут разговаривать неудобно, пусть даже и дверь закрыта. Я могу взять такси и встретиться с вами. Вы дома?
Нет, только не в ее квартире!
— Э… почему бы нам не встретиться в Риверсайд-парке? Рядом со входом. Это самое удобное для меня место.
Гарри сказал, что будет там через двадцать пять минут. Она быстро надела юбку и топ, собрала волосы в свободный пучок. Ее мозг лихорадочно работал, она пыталась догадаться, зачем Гарри эта встреча. Сейчас обстановка в клинике наверняка напряженная. Гарри мог подслушать, как горячо обсуждали ее персону, уловить нечто, витающее в воздухе, и начать собственное расследование.
Лейк приехала в парк на десять минут раньше. По дороге она пыталась убедить себя, что ничего плохого не может случиться с ней при свете дня на оживленной улице, но все же проявляла излишнюю бдительность. Народу вокруг было не много — пожилые женщины, кормившие голубей, несколько мамочек и нянь с детьми, игравшими в песочнице. Было время отпусков — обычно в августе ездила в отпуск и сама Лейк.
— Лейк?
Она в удивлении обернулась, услышав голос Гарри. Он тоже приехал раньше. На нем были обычные темные брюки и кобальтового цвета рубашка.
— Спасибо, что согласились встретиться, — сказал он. — Давайте найдем скамейку.
Они прошли в парк по направлению к прогулочной аллее, идущей вдоль реки. На противоположной стороне Гудзона сияли на солнце дома Нью-Джерси, а по воде скользил катер, оставляя за собой пенный след. Это заставило Лейк вспомнить вчерашний вечер — то, как она, пытаясь спастись, держалась за столб в темной глубокой воде.
Гарри предложил сесть на свободную скамейку.
— Так о чем вам нужно поговорить? — спросила Лейк. Она занервничала, заметив, как сильно он обеспокоен.
— Послушайте, может, я и не все знаю о событиях в клинике, — начал он, — но все же достаточно вовлечен в них, чтобы понять: там происходит нечто неправильное.
— Что конкретно вы имеете в виду?
— Мне не нравится, как поступили с вами.
— Со мной? — изумилась Лейк.
— То, как они внезапно расторгли договор.
— Я говорила вам, что знаю об этом, — холодно сказала она. — Письмо пока не получила, но я уже в курсе.
— А вы знаете, что они говорят?
— Нет. Что?
— Как только я услышал, что клиника отказывается от ваших услуг, то сразу спросил у Левина почему. Он сказал, вы, мол, непрофессиональны. И ваше поведение иногда можно классифицировать как неэтичное.
