чтобы искать в ее Гуще Убежища, – и вправду, помимо Досаждения, причиняемого Дыханием Людей, наши Предки страшились огромных Лиц, стеснявшихся над ними при каждом Представлении, как равно и Зловония этих Особ, и деревенской Неотесанности, проявляемой ими, – убежденный в этом, Капитан Бидль вскоре стал нерадив и уже не запирал Вместилища по Ночам, – особливо в Ночи, становившиеся постепенно все более частыми, когда он ублажал себя Винопитием.
Однако Народ Лиллипутов, Мадам, тем в пущей Мере страдал от Тирании своего Господина, чем в пущий Упадок приходил Организм сего последнего, сокрушаемый Последствиями его Невоздержанности. Престарелый Флимнап, вынужденный исполнять не Канате опасные акробатические Кунштюки, с каждым Днем все более и все с большими Основаниями страшился несчастного Случая. Да и прочие Лиллипуты, угнетенные тяжкими Трудами, коих требовало каждое Представление, как равно и Угрозою верескового Кнута, все чаще и все тревожнее помышляли, не предпочтительней ли самая Смерть, все же сулящая Возможность Освобождения, Горестям нынешнего их Состояния.
В этот-то знаменательный Момент Истории нашей Капитан Бидль и был призван во Дворец Мальплаке, дабы Марионетки его выступили перед Домочадцами правившего в ту Пору Герцога.
В Ночь перед Представлением, Мадам, Капитан Бидль обедал в Нортгемптоне, более, чем обыкновенно, потакая своим Желаниям. Предвкушая немалое Вознаграждение от столь высокого Покровителя с Присовокуплением, быть может, бесценных Рекомендаций, каковые откроют ему Дорогу в Высший Свет, Капитан отпраздновал свою Фортуну несколькими Чашами Грога. Затем, потребовав, чтобы ему подали Лошадь и последнюю Бутылку в Качестве Vade Mecum'а, он отправился в Мальплаке, где ему предстояло провести Ночь.
В четырех сотнях Блестрегов к Западу отсюда, Мадам, – ниже Другого Моря – висит над бурным Потоком Мост.
– Хм, – произнесла Мария. – Я так понимаю, что это Мавританский мост. Во всяком случае, на Нортгемптонской аллее другого нет.
– Именно на этом колоссальном Строении, Мадам, как повествует наша История, Капитан Бидль и пал Жертвою Опьянения. Он спешился со своей Клячи, желая найти Спасение на Terra Firma, и тут его сразила Дремота.
Народ, пребывавший в притороченном, как обыкновенно, к лошадиному Крупу отвратительном Вместилище, коего Замок остался незапертым, выбрался на Седло, дабы оглядеться в Ночи, между тем как Лошадь паслась на Досуге близ своего Владельца. Был поздний Вечер, ярко светила Луна. Ясно различался истекающий из Другого Моря стремительный Поток, и Земли вокруг него глядели Пустыней. Решение касательно Побега было принято в ту же Минуту, и все торжественно поклялись в твердом Намерении скорее пасть от собственной Руки, чем примириться с повторным Пленением.
Они поспешно закрепили Тросы, – то были Канаты, на которых им приходилось плясать. На этих Тросах быстро спустили на Землю Овец и Коров. Также спустили они и Вместилище, которое с большими Трудами им удалось отвязать от Крупа. Флимнап предложил плыть всем Миром по Морю, пока не удастся на дальних его Берегах отыскать иного Пристанища.
Я не стану утомлять вас, Мадам, подробным Рассказом о наших дальнейших Странствиях. Волоча Вместилище на Буксире, они поднялись к Верховьям Потока. Спокойные Воды Другого Моря позволили погрузить во Вместилище пригнанный Скот, и все вместе отплыли к восточному Берегу, где при наступлении Утра Экспедиция укрылась под свисающими Ветвями огромного Дерева. Из этого Укрытия они заметили в дневные Часы некие не исполненные Усердия Попытки их отыскать, но Тревоги не испытали. Народ пришел к Заключению, что хмельной Бидль, с самого Отъезда пребывавший в смутном Состоянии Разума, не мог сохранить и малейших Воспоминаний о собственных Действиях, и должен был обратиться вспять по своим Следам по крайности до Таверны, в которой обедал, отыскивая Дорогой Вместилище. На следующую Ночь, под покровом Тьмы, наш Ковчег, как мы вправе его назвать, был с невероятными Усилиями поднят по Водопаду в Верхнее Море. Следопыт, высланный вперед для Разведки Местности, вернулся со Сведениями относительно уединенного Острова, на коем мы с той Поры и обитаем, и на коем вы, Ваша Честь, Мадам, Мисс, в эту Минуту стоите.
Глава VIII
Когда историческое повествование подошло к концу, Мария поневоле почувствовала облегчение. У нее уже голова закружилась от заглавных букв, и вообще она втайне считала, что задавать вопросы куда интереснее, чем выслушивать лекции. К тому же обращение «Мадам, Ваша Честь, Мисс» представлялось ей каким-то сомнительным, – во-первых, она знала, что настоящее ее имя все же Мария, а вовторых, ей хотелось избежать в отношениях с лиллипутами чрезмерной официальности. Чего бы лучше, – унести с собой Школьного Учителя в такое место, где они могли бы поговорить, как нормальные люди, а то чувствуешь себя, будто на митинге.
С другой стороны, она сразу сообразила, что осматривать владения лиллипутов с помощью такого гида – дело нелегкое: ведь как бы ты ни был находчив, а прогулка с собеседником, голова которого едва возвышается над твоей лодыжкой представляет немалые трудности. Прежде всего, возникает проблема несоразмерности шагов. Один шаг Марии покрывал двенадцать шагов Учителя, стало быть, для того, чтобы держаться с ней вровень, ему пришлось бы бежать, и бежать быстро. Конечно, она могла бы нести его, но предложить ему это не решалась. Когда человека несут, он неизбежно ощущает себя чем-то вроде младенца, а Марии не хотелось унижать Учителя, ибо она даже в свои десять лет обладала определенным количеством хорошего вкуса. К тому же Мария страшилась взять его в руку, – страшилась сдавить слишком сильно, да и Учитель, как она догадывалась, будет терзаться боязнью, что она его выронит.
Слушая Историю, Мария допила бузинное вино, и теперь у нее возникла мысль: не сказать ли Учителю, что раз уж он собирается показывать ей остров, то может быть всего предпочтительнее для него расположиться в винном бочонке, как будто он – матрос на военном фрегате и стоит дозором в «вороньем гнезде», тогда она могла бы нести бочонок в руке. Учителю этот план, избавляющий его от риска стать в ее огромных пальцах калекой и позволяющий сохранить достойный вид, очень понравился. Пока она отмывала бочонок в озере и насухо протирала его остатками носового платка – не нового, другого, – Учитель обратился к толпе с кратким внушением, посоветовав не глазеть, не лезть под ноги и вообще разойтись.
Конечно, обходя лужайку со стоящим в бочонке Учителем, Мария увидела гораздо больше интересного, чем прежде, и к тому же ей теперь было к кому обратиться с многочисленными вопросами.
Вот, скажем, не замеченные ею раньше в кустах ежевики подземные крысиные стойла.
Лошадей из Лиллипутии не привезли. Гулливер об этом не позаботился, а капитан Бидль просто ни одной не нашел, ибо кавалерийские сражения последней войны привели к почти полному истреблению конского поголовья. Вследствие этого, народу Лиллипутов В Изгнании пришлось в приютившей их стране использовать крыс, – и в качестве тяглового скота при сборе урожая, и для доставки срочных сообщений на материк. Верховые крысы отличались резвостью, будучи, правда, не очень выносливыми, а тягловые – силой и разумением. Школьный Учитель уверил Марию, что крысам, взятым на воспитание совсем юными
