рассмотрю все возможности в надежде угодить сенешалю. Я не знаю, сколько на это уйдет времени, но, если граф Фульк Анжуйский приедет сюда в этом году, я найду, что представить ему для отчета — пусть даже это будут лишь наброски замыслов, которые я рассматривал, но отверг. Сколько вы еще здесь пробудете?
Тот склонил голову:
— Я не могу задерживаться, поскольку должен передать еще несколько срочных посланий. Сразу по их вручении я отплываю на Кипр, где мне предстоит встретиться с несколькими собратьями.
— Желаю вам удачно добраться до места, хотя вы выбрали не очень подходящее время для поездок. Смею спросить — у вас ведь не много попутчиков?
— Нет, но с нами Господь, и я надеюсь, что Он убережет и меня, и мои депеши.
ГЛАВА 5
— Очевидно, на этот раз Господь не с нами.
Только что пришла весть о гибели Гаспара де Фермона, и Гуг де Пайен первым нарушил гнетущее молчание. Новость сообщил Арло, а ему рассказал о ней на рыночной площади знакомый рыцарь. Тот, в свою очередь, услышал о несчастье из уст своего приятеля, дружившего с Фермоном и опознавшего его обезображенный труп, оставленный на обочине дороги, менее чем в двух лье от городских ворот. Арло, доложив об этом, остался стоять неподвижно, а Годфрей Сент-Омер, сидевший за столом, застыл с разинутым ртом, стиснув в руках хлебный каравай, который он собирался разломить. Гуг вцепился в край стола и порывисто поднялся, затем прошел к открытому окну и со свистом вздохнул. Сент-Омер нерешительно спросил:
— Что ты хочешь этим сказать? Почему на этот раз Господь не с нами?
— В точности те же слова говорил мне Фермой, прощаясь со мной три дня назад. Он собирался плыть на Кипр, а я просил его быть осторожнее…
— На Кипр?
Де Пайен резко обернулся, раздраженный непонятливостью друга.
— Ну да, на Кипр. Он должен был отвезти туда послания от графа Гуга и передать их… знакомым графа — не знаю, кому именно.
Де Пайен лишь неприметно указал глазами на Арло, но тот мигом уловил колебание в тоне хозяина и понял, что речь идет о делах, не предназначенных для его ушей. Не поведя и бровью, он немедленно развернулся и вышел, но Гуг в тот момент смотрел на Сент-Омера и даже не заметил отсутствия слуги.
— Он сказал, что депеши срочные и если Господь на нашей стороне, то поможет ему остаться невредимым и до конца выполнить поручение. Сейчас я вдруг вспомнил его слова и подумал: как он ошибался! Надеюсь, он принял легкую смерть.
Де Пайен осенил себя крестным знамением и обернулся к Арло, чтобы расспросить его о подробностях гибели Фермона, но с удивлением обнаружил, что слуга исчез.
— Еще один убитый на дорогах Святой земли, — тихо и горестно произнес Сент-Омер. — Это становится невыносимым.
— Нет, Гоф, вынести можно, — обернулся к нему де Пайен. — И люди все переносят в силу необходимости. Иначе надо просто сидеть дома и никуда не высовывать носа — а вот это уж никак нельзя стерпеть! Никакой ужас не отвратит людей от путешествий — может, лишь удержит ненадолго.
Годфрей наконец разломил свой каравай, окунул краюху в плошку с оливковым маслом и принялся жевать, устремив застывший взгляд в пространство и обдумывая слова приятеля. Затем он глубоко вздохнул и полюбопытствовал:
— Три дня назад я видел вас обоих на Храмовой горе. Что вы там делали?
Де Пайен отмахнулся:
— Просто гуляли по окрестностям. Ему хотелось осмотреть руины храма.
— Что он увидел в них такого замечательного? Там же ничего не сохранилось, кроме старых конюшен, да и то ими уже сто лет не пользуются.
— Он хотел, чтоб мы там покопались.
Сент-Омер выпучил глаза:
— Что-что? Чтоб мы покопались? Мы, рыцари?
— Нет, не рыцари — братья ордена.
— Хм… — Годфрей смолк и задумался. — Где покопались? На горе?
— Ага, только внизу, где руины храма, — раскопали их, понимаешь? Он привез указание от совета, что я должен собрать местную братию — кого только смогу найти в Заморье — и изыскать средства для раскопок храма, чтобы извлечь сокровища, которые, судя по записям в уставе ордена, там погребены.
Сент-Омер еще помолчал, а затем покачал головой, словно прогоняя наваждение:
— Верно, в нашем уставе записано, что там спрятаны сокровища… Но ведь это не более чем устав, Гуг… Его нельзя признать неопровержимой истиной — лишь традицией, легендой.
— Не хочу спорить, но тем не менее, Гоф, легенда может оказаться правдой. Я размышлял об этом с тех пор, как Фермой напомнил мне о сокровищах, и думаю, что осуществить это невозможно — я говорю о раскопках — без обнаружения нашего ордена и разглашения наших тайн. И все же я вполне допускаю, что в уставе нет ошибки и что он опирается на достоверные источники. Все может подтвердиться, и сокровища, пожалуй действительно находятся под руинами храма — если только это тот самый храм…
Заметив непонимание на лице Сент-Омера, Гуг пояснил:
— Здешний храм, Гоф, — это храм Ирода. Его разрушил сын Веспасиана Тит в семидесятом году от Рождества Христова. Предположительно, храм был выстроен на месте храма Соломона, но мы не можем знать наверняка. Если это так, то нам предстоит провести раскопки на руинах — разумеется, тайно — и найти сокровища. Задача непростая, но я все больше углубляюсь в мысли о ней, и буду рад, если ты озаботишься тем же.
— О, нет, — решительно воспротивился Сент-Омер, махнув на приятеля рукой, — не нагружай ее на меня, Гуг де Пайен, ибо ты грезишь о недостижимом. Ты рассказал мне о своей заботе, и я от всей души тебе сочувствую, но ответственность делить с тобой ни в коем случае не собираюсь, тем более впоследствии взвалить эту ношу на себя.
— Ну и черт с тобой, нахлебник неблагодарный! Не я ли тебя кормил, не я ли тебя выхаживал своими белыми ручками, пока не возвратил к жизни!
Эти язвительные слова были сказаны добрейшим тоном, что было в обычае у друзей, хотя иной усмотрел бы в них смертельное оскорбление. Оба погрузились в молчание, но наконец Гуг не выдержал:
— В самом деле, Гоф! Ведь должно же быть хоть какое-нибудь средство… ну, сделай усилие — подумай!
— Да, верно, должно быть, — вздохнул тот, — но ты обращаешься ко мне, словно я его уже знаю, а я далек от этого. Я даже не могу примерно сказать, откуда начать и как подступиться. Первым делом мне в голову пришло обратиться к остальным собратьям. Сколько их сейчас в Заморье?
— Понятия не имею. Вот проклятье! Де Фермой наверняка знал. Надо было у него спросить.
— Поздно. Что, если послать Арло собрать сведения о дружественных семействах в Заморье? Это ведь нетрудно?
— Конечно — если только он поедет. Обычно я его не нагружаю такими поручениями, потому что они связаны с разъездами, а нам известно, как опасно сейчас на дорогах. Но с тех пор, как я отгородился от людей, Арло стал моими глазами и ушами, поэтому у него, возможно, уже есть такие сведения. Давай-ка спросим.
Арло тотчас же явился на зов Гуга, выслушал вопрос и начал перечислять по кончикам пальцев:
— Арчибальд Сент-Аньян, Гондемар Арлезианский, Пейн Мондидье, Роланд де Россаль, Жоффрей Биссо — ну и вы двое.
