признаки присутствия того, кого искали. Тела и обломки оборудования находились в неестественном положении. С панелей была сорвана экранировка. Тут же лежали гиперпространственный двигатель и теперь уже не поддающееся классификации тело пилота. За генератором зияла ещё одна дыра, пробитая одной из тяжелых частей корабля.
Конвей поспешил к отверстию и заглянул в него.
— Вот оно! — возбужденно закричал он.
Они смотрели на просторное помещeние, являвшееся ничем иным, как центром управления. Не только вдоль стен, но и посреди стояли приборы и аппаратура. Люди появлялись здесь редко. Все было предельно автоматизировано и саморемонтировалось.
Так вот на трех шкафах, служивших футлярами для особо точных приборов, разлеглось существо, которое Конвей классифицировал приблизительно как ААЦЛ. Ещё девять шкафов, мигающие красными аварийными огнями, были в пределах досягаемости шести питонообразных щупалец.
Щупальца достигали по крайней мере двадцати футов в длину, а когти на конце каждого, судя по разрушениям, по крепости не уступали стали.
Конвей готов был увидеть раненое, ошалевшее от страха и боли существо. Вместо этого перед ним предстал абсолютно здоровый октопоид, который яростно крушил аппаратуру, управляющую гравитацией, с той же скоростью, с какой её восстанавливали встроенные ремонтные роботы.
Конвей выругался и стал настраиваться на радиочастоту существа.
Неожиданно в наушниках раздался неприятный тонкий писк.
— Поймали, — мрачно констатировал Конвей.
Он зафиксировал волну и переключился на ПВСЖ.
— Мне кажется, — сказал священник, — что оно сильно испугано и пищит от страха, иначе транслятор выдал был связную речь. То, что, услышав вас, оно перестало пищать и двигаться, обнадеживает. Но надо быть осторожными и действовать постепенно. Похоже, оно атакует все, что движется.
— Да, падре, — согласился Конвей.
— Мы не знаем, куда оно смотрит, — добавил ПВСЖ, — поэтому предлагаю подходить с разных сторон.
Конвей кивнул. Они перенастроили радио и осторожно спустились вниз.
Роботы озабоченно устраняли повреждения, нанесенные шестью анакондами, но существо оставалось неподвижным, при этом оно молчало.
— Не надо бояться, — уже в двадцатый раз повторял падре. — Если вы ранены, то скажите нам. Мы здесь для того, чтобы вам помочь…
Но все оставалось без ответа.
Подчиняясь неожиданному импульсу, Конвей вызвал Маннона.
— Похоже, что это ААЦЛ, — быстро сообщил он. — Вы можете мне сказать, что он здесь делает, или назвать какую-либо причину, по которой он не хочет или не может нам ответить?
— Я справляюсь через приемный покой, — после некоторой паузы ответил Маннон. — Но вы уверены, что это ААЦЛ? У нас не должно бы их быть, вы уверены, что это не креппелианин?..
— Это не креппелианский октопоид, — перебил его Конвей. — У этого шесть щупалец, сейчас он просто лежит неподвижно и…
Конвей резко замолчал, ибо его слова не соответствовали действительности. Существо взвилось под потолок, и врач увидел, как сверху полетели сбитые ААЦЛ приборы. Он слышал крики Маннона о гравитационных флуктуациях в до сих пор стабильных секциях и числе новых жертв.
Конвей беспомощно наблюдал, как ААЦЛ готовился к новому прыжку.
— …Мы хотим вам помочь, — продолжал ПВСЖ в то время, как существо приземлилось в четырех ярдах от падре. Пять щупалец крепко вцепились в пол, а шестое единым мощным движением ухватило ПВСЖ и размазало того по стене. И ААЦЛ снова стал издавать писклявые звуки.
Конвей пробубнил Маннону о случившемся, услышал, как тот зовет Листера, и, наконец, до него донесся голос директора.
— Вы должны убить его, Конвей! — твердо произнес он.
— Вы должны убить его! Конвей!
Именно эти слова вернули его в нормальное состояние. Как это похоже на монитора, подумал он, решать проблемы с помощью убийства. И просить совершить его врача — человека, оберегающего жизнь. Что бы ни случилось с Госпиталем или с ним самим, он никогда не пойдет на убийство разумного существа, и Листер может орать на него до посинения…
С удивлением Конвей сообразил, что Листер и Маннон в два голоса приводят ему контрдоводы — видимо, он непроизвольно повторял свои мысли вслух. С гневом он отключил их волну.
Но чей-то усталый, еле слышный голос продолжал повторять то же самое в его наушниках. Через отверстие в потолке медленно вплывал Вильямсон. Как он сюда добрался со сломанными руками, было вообще не понятно — ведь он не мог управлять гравитатором. Монитор также уговаривал его совершить убийство.
И тут Конвея прошиб холодный пот. Он увидел, что Вильямсон, который не мог остановиться самостоятельно, медленно, но неотвратимо опускается прямо на ААЦЛ! Одно из щупалец шевельнулось, изготовившись к смертельному удару.
Инстинктивно — времени подумать о собственной смелости или глупости у него не оставалось — Конвей бросился к монитору. Он обхватил его ногами, чтобы руки оставались свободными для управления гравитатором. Казалось, прошли годы, прежде чем Конвей нащупал нужные кнопки, и они направились к отверстию в потолке. Когда они уже почти достигли цели, он увидел, как змееподобное щупальце ринулось в его сторону…
Глава 10
Мощнейший удар по спине чуть было не вышиб из него дух. На какое-то мгновение он с ужасом подумал, что с него сбило баллоны, но, сделав панический вдох, Конвей ощутил, как воздух ринулся в легкие. И каким же вкусным он ему показался!
Щупальце ААЦЛ нанесло скользящий удар, и единственной потерей оказалось сломанное радио.
— Ты в порядке? — прижав свой шлем к шлему Вильямсона обеспокоенно спросил Конвей.
Ответа не было несколько минут, затем до него донесся слабый, полный боли шепот.
— Руки очень болят. Я устал, — с остановками говорил монитор. — Но когда… они меня отсюда заберут… все будет хорошо… Если, конечно, к тому времени будет кому меня лечить… Если ты не остановишь нашего друга там, внизу…
Внезапно Конвея охватил гнев.
