– А вы с ней хорошо знакомы?
– Да, – честно ответил О'Мара.
Мгновение Джоан смотрела на него, нахмурившись, затем проговорила серьезно и задумчиво:
– Относительно того, чем вы на самом деле занимаетесь, вы до сих пор ограничивались туманными намеками относительно участия в сборке космических объектов. Согласна, ваши физические параметры для этого вполне годятся, но все же... Вы медик? Или вы когда-то были медиком, но почему-то хотите скрыть это?
О'Мара покачал головой:
– У меня нет официального медицинского образования.
– Тем не менее вы считаете, что обладаете достаточными познаниями о первой помощи особям других видов, – продолжала Джоан, – для того, чтобы давать советы корабельному врачу? Ну так кто вы по профессии, О'Мара?
О'Мара всей душой жалел о том, что кельгианская мнемограмма не дает ему возможности соврать.
– Я – психолог, – ответил он.
Джоан резко откинулась на спинку стула Лицо ее залилось краской гнева и смущения. Через пару мгновений она сказала:
– И вы, как психолог, спокойно, на клинический манер наблюдали за моим поведением все это время, пока я перед вами валяла дурака?
О'Мара покачал головой, не отрывая глаз от Джоан. Затем он тихо проговорил:
– Я наблюдал за собой – и не сказал бы, чтобы очень спокойно и на клинический манер, стараясь не свалять дурака перед вами.
Джоан молча смотрела на него. Краска постепенно отхлынула от ее щек.
О'Мара извиняющимся тоном продолжал:
– Наверное, я должен был вам сказать. Но я в отпуске, ну и... было не обязательно, чтобы кто-то знал о моей профессии – Он улыбнулся. – Но если вам от этого будет легче, то я специалист по межвидовой психологии.
– Межвидовой?.. – переспросила Джоан и негромко рассмеялась. – Нет, пожалуй, мне от этого нисколько не легче Но теперь понятно, почему вас так заботит Кледент. Вы отмечаете у него какое-то состояние, которое ускользнуло из поля зрения Сеннельта?
– Не совсем так, – возразил О'Мара. Он все еще изо всех сил старался говорить Джоан не всю правду. – По роду моей работы мне приходилось сталкиваться и беседовать со многими кельгианами. С одним из них я знаком очень близко и знаю, каков их образ чувств и мыслей. Кледент может и не знать, что с ним что-то не в порядке, но ЭТО так.
Обида и смущение Джоан сменились неподдельным интересом.
– Если я понимаю вас верно, – сказала она, – сдавление его тела упавшим на него тралтаном и то, что он чуть не захлебнулся, вызвало у него отсроченную, но потенциально опасную эмоциональную травму. Вы пытаетесь ликвидировать или облегчить это состояние, воздействуя на его психику?
О'Мара покачал головой.
– К несчастью, – ответил он, – травма Кледента носит чисто физический характер. Но если ее оставить без лечения, естественно, возникнут и эмоциональные проблемы.
– В таком случае я вас не понимаю, – сказала Джоан – Будьте добры, объясните, в чем дело.
Объяснять, в чем дело, О'Маре не хотелось, поскольку тогда пришлось бы рассказать об экспериментах с мнемограммами и, как следствие – всю правду о себе. Но и лгать Джоан он тоже не хотел. От принятия решения О'Мару спасло то, что к их разговору неожиданно присоединился Кледент.
– Похоже, вы разговариваете обо мне, – сказал кельгианин. – Это более интересно и важно, чем то, о чем болтают мои сородичи?
– Может быть, не так интересно, – отозвался О'Мара, автоматически перейдя на безыскусную кельгианскую манеру разговора, – но определенно более важно Если вы уже достаточное число раз пересказали своим друзьям то, что вам довелось пережить, и выслушали в свой адрес достаточное число изъявлений сочувствия, не могли бы вы теперь уделить свое внимание нам и при этом не отвлекаться на посторонние разговоры?
Шерсть Кледента сердито вздыбилась, но Джоан не дала ему ответить О'Маре. Она явно предпочитала более тактичный и мягкий подход.
– Нас беспокоит, – сказала она, – так ли хорошо вы себя чувствуете, как утверждает доктор Сеннельт. Мы опасаемся за отдаленные последствия. Для того, чтобы мы уверились, что с вами все в порядке, лейтенант хотел бы задать вам несколько вопросов.
– Более, чем несколько, – уточнил О'Мара.
Шерсть кельгианина недовольно зашевелилась. Он отвел взгляд от Джоан и приблизил свою остроконечную мордашку к лицу О'Мары.
– В таком случае задавайте ваши вопросы.
– Хорошо, – кивнул О'Мара. – Срединная часть вашего туловища и задние конечности были сжаты между тонущей тралтаншей и палубой на протяжении четырех с небольшим минут, после чего вы были высвобождены. Не испытываете ли вы неприятных ощущений в этих конечностях или мышцах, которые отвечают за их подвижность, или в кожном покрове в этих областях, в местах прикреплениях шерсти? Не ощущаете ли вы поверхностных болей, покалывания или каких-то других необычных симптомов со стороны других частей тела, непосредственно не подвергнувшихся временному сдавлению? Я понимаю: все произошло совсем недавно, и в вашем отношении к симптомам может присутствовать психологический компонент. Я сделаю скидку на любую эмоциональную окраску ваших ответов, поэтому будьте настолько объективны и субъективны, насколько пожелаете. Говорите.
Джоан снова нахмурилась.
– О'Мара, – проговорила она, – вам не кажется, что вы недостаточно тактичны в том?.. – начала она, но Кледент ее прервал.
– Я ощущаю боль во многих частях тела, – сказал он. – Эти ощущения могут быть и субъективными, но изнутри они чертовски объективны. Доктор мне такого количества вопросов не задавал. Вы меня начинаете пугать.
О'Мара воочию видел этот нараставший страх – вернее, этот страх ему помогали почувствовать память и медицинский опыт обитавшего в его сознании талантливого кельгианского хирурга. Шерсть Кледента ходила плотными неровными волнами.
– Страх, – сказал О'Мара, – это временное состояние, которое исчезает, когда исчезает неуверенность и устанавливается точная причина страха. Ваше состояние может быть как временным, так и нет, именно это я и пытаюсь выяснить. Что именно вам говорил Сеннельт, и что гораздо более важно, что он с вами делал?
– Наговорил он очень много всякого, – ответил кельгианин. – В основном он меня успокаивал, подбадривал, советовал не принимать случившееся близко к сердцу. Он обследовал меня всякими портативными сканерами, а потом поместил меня в камеру с невесомостью и высушил мою шерсть. Потом попросил пройтись по лазарету и наблюдал за мной, пока я не заявил, что проголодался. Тогда он привел меня сюда. А что еще он должен был сделать?
О'Мара молчал. Он размышлял об ограниченности возможностей и еще большей ограниченности опыта корабельного медика, который призван был знать понемножку обо всем, и большего от него никто не требовал. Сеннельт был хорошим врачом, но вот «Крескхаллар» не был Главным Госпиталем Сектора.
– В данных обстоятельствах, – проговорил наконец О'Мара, – ничего. А до
