марксистом, но лишь очутившись в начале 30-х годов в Париже, вступил в коммунистическую партию. Вскоре после этого он начал сотрудничать с разведслужбой Красного интернационала и впоследствии стал советским тайным агентом.
Зорге пришлось заново устанавливать контакт с Одзаки, с которым он не виделся с тех пор, как японский корреспондент покинул Шанхай. Оказалось, что нет ничего проще. Зорге, Одзаки и Вукелич – все были журналистами, и потому что могло быть естественнее, чем то, что югославский журналист устраивает вечеринку, на которой приглашены Зорге и Одзаки?
И тот, и другой появились вовремя, и еще до появления других приглашенных представителей международной прессы циничный доктор Зорге уже был представлен поклонившемуся в ответ Одзаки, который до этого момента был уверен, что его знакомого зовут Джонсон. Группа Зорге стала приобретать некоторые очертания, и в декабре 1933 года в нее вошли еще четверо новых членов.
Между 14 и 18 декабря в англоязычной газете «Japanese Advertiser» появилось рекламное объявление, гласившее, что некто желает купить японские гравюры укуее. На объявление откликнулся молодой японский художник, недавно прибывший на родину из Соединенных Штатов. Звали художника Мияги Йотоку. Предполагаемый покупатель – Вукелич, и продавец – художник, встретились в офисе рекламного агентства. Они обменялись неравными половинками долларовой купюры, разорванной еще раньше в штаб-квартире ГРУ в Москве. А через несколько часов Мияги уже представили Зорге.
Уроженец острова Окинава, Мияги жил в Соединенных Штатах с 1919 года. Он прошел курс обучения в художественных школах Сан-Франциско и Сан-Диего, которые закончил в 1925 году. Однако искусство не давало достаточных средств для жизни, и потому с 1926 по 1933 год Мияги был вместе с друзьями хозяином ресторана «Сова» в Лос-Анджелесе. В ресторане часто бывали представители левых группировок, и в 1929 году Мияги вступил в Американскую коммунистическую партию. Очевидно, он выполнял в Калифорнии какое-то задание Коминтерна, поскольку в 1932 году его посетили два незнакомца, одним из которых был Рой – известный коммунистический агитатор того времени, а другой не назвал себя, но был явно агентом ГРУ.
Они спросили Мияги, не выполнит ли он одно небольшое задание в Японии, которое займет «не более месяца». Мияги сначала согласился, но потом вдруг засомневался. В течение нескольких месяцев он все тянул и тянул с отъездом. В конце лета 1933 года Рой пригрозил Мияги самыми серьезными последствиями, если он не выполнит приказа Москвы. И потому в октябре 1933 года Мияги прибыл в Токио.
В течение нескольких недель, до того, как в газете появилось объявление Вукелича, Мияги проводил время, пытаясь приспособиться к жизни в Японии, которая, как выяснилось, стала ему совершенно чуждой.
Теперь группа была почти в полном составе – радист Клаузен еще не появился, чтобы заменить не справлявшегося со своими обязанностями радиста Вейнгартена, и Зорге назначил встречу своих коллег – Вукелича, Одзаки и Мияги, чтобы ввести их в курс дела и поставить перед каждым из них задачу.
Согласно публикациям, позднее появившимся в Токио, прелюдией для этой встречи стала вечеринка с коктейлями, устроенная для прессы и дипломатов в доме Зорге. Вечеринка продолжалась допоздна. Вскоре многие из официальных гостей ушли, а для оставшихся корреспондентов, художников и дипломатов появилось такси, полное девочек. Оргия продолжалась далеко за полночь. А когда девочек отправили домой, в доме Зорге осталась лишь горстка гостей – выпить «еще по одной на дорожку». И конечно же, это были Вукелич, Одзаки и Мияги.
Зорге сразу перешел к делу. До самого рассвета он подробно излагал стоявшие перед их группой задачи. Москва, говорил он, желает получить ответы на следующие вопросы:
1. Нападет ли Япония на Россию в районе границы с Маньчжурией?
2. Какова численность японской армии и мощь ее воздушных соединений, которые могли бы быть брошены против Советского Союза?
3. Насколько близки японо-германские отношения после прихода Гитлера к власти?
4. Какова политика Японии в Китае?
5. Какова политика Японии по отношению к Великобритании и Соединенным Штатам?
6. Какую роль играет японская военная верхушка в принятии решений, касающихся внешней политики страны?
7. Какова степень переориентации японской тяжелой промышленности в сторону военного производства?
Эти семь ключевых вопросов и должны были оставаться главными целями, стоявшими перед группой Зорге в течение почти целого десятилетия.
Зорге также давал и распоряжения оперативного характера, однако в основном он сосредоточился на связях с немцами и японцами, в то время как, например, Вукеличу надлежало работать с французами, с которыми у него были деловые отношения, и с англичанами, с которыми у югослава были отношения дружеские.
Одзаки же должен был добывать информацию о японской внешней и военной политике, используя свои связи в японских верхах, ибо многие из его одноклассников занимали теперь ключевые посты в японском правительстве.
Мияги же отвечал за информацию о внутреннем положении Японии и должен был действовать на более низком уровне, нежели Одзаки. Он также должен был собирать информацию о состоянии японских вооруженных сил, общаясь с военнослужащими разных званий и военными чиновниками.
Зорге велел Одзаки и Мияги обзавестись собственными агентурными сетями, при этом, однако, подчеркнув, что ни один из агентов этих сетей не должен иметь никаких контактов с другими членами группы, и уж тем более что-либо знать о самом Зорге.
Дав общие указания членам группы, Зорге продолжил готовить почву для своих собственных действий. Он знал, что создание шпионской сети высокого уровня – дело не быстрое. И его первой задачей стало установление как дружеских, так и деловых отношений с теми людьми – немцами и японцами, – которые могли помочь ему стать вхожим в самые высокие правительственные и дипломатические круги страны пребывания.
У Зорге были официальные рекомендательные письма к различным чиновникам японского министерства иностранных дел и других министерств. Однако Зорге очень хорошо знал, что ни одному иностранцу никогда не будет позволено проникнуть в высшие сферы японского государства, и потому это поле Зорге намерен
