Когда часом позже они поднялись в компаунд, она уже вся горела от страсти. В центральном дворе теперь царила полная тишина, если не считать бормотания фонтана и сонного кудахтанья кур.
Виола обняла Уильяма и притянула к себе. Уильям поцеловал ее волосы, и она прижалась к нему крепче. Теперь он ее мужчина, ее любовник, ее муж.
– Пошли-ка в постель, миссис Донован, – прошептал он.
– О да, конечно.
Он подхватил ее на руки и ногой распахнул дверь в спальню. И тут же замер на месте, не решаясь переступить через порог.
– Что за черт? Я ничего такого не приказывал! – закричал он.
Увидев, что делается в комнате, молодая женщина заморгала. В спальне стояла только маленькая железная кровать, судя по всему, принадлежавшая Эвансу. Ни стула, ни шкафа, ни ковра, только кровать. Может, Уильям на ней и поместился бы, но вдвоем – ни в коем случае.
С улицы донесся какой-то странный шум: крики, свист и беспорядочные хлопки.
– Что за черт? – снова проговорил Уильям и повернулся к двери.
Неужели кошачий концерт? Виола прислушалась и различила среди остальных голос Хэла. Да, определенно общее собрание. Она тихо и радостно вскрикнула и, вырвавшись из рук Уильяма, вбежала в комнату и прыгнула на кровать как была – в свадебном платье и с букетом в руках.
Уильям смотрел на нее, потеряв дар речи.
– Нам устроили настоящий кошачий концерт, Уильям. Быстро ложись на кровать. Ах, милый, мне всегда так хотелось, чтобы мою свадьбу отпраздновали по-настоящему. А какая же свадьба без кошачьего концерта для новобрачных?
Уильям покачал головой, чтобы прийти в себя. Он сел на кровать и обнял Виолу. Ему приходилось видеть кошачьи концерты, но он никак не думал, что такой концерт устроят ему, потому что их устраивают только в том случае, если к молодым хорошо относятся окрестные жители. Одно дело – есть и пить выставленное им угощение и совсем другое, когда соседи открыто выражают свою любовь и одобрение.
Как и следовало ожидать, шум нарастал и сосредоточился в компаунде, перейдя во двор, так что Уильям уже с трудом различал собственные мысли. Били в старые котелки, оглушительно трубили оркестровые трубы, пытаясь изобразить «Желтую розу Техаса».
Через некоторое, время Морган и Хэл появились в дверях, а следом за ними шли Карсон и Лоуэлл. Держась на редкость твердо после поглощенного шампанского, Хэл низко поклонился и объявил:
– Дорогие мои брат и сестра, вы должны выйти из дома и приветствовать ваших друзей.
Виола хихикнула и закрыла рот рукой. Уильям рассмеялся и привлек ее к себе.
– Братцы, делайте свое дело.
Каждый из мужчин взялся за угол кровати. Хэл проскандировал:
– Раз, два, три, взяли!
Один легкий рывок – и кровать поднялась над землей. Четверо мужчин пронесли ее через дверь, где толпились собравшиеся, и подняли кровать на плечи, как паланкин мандарина. Снова раздались приветственные крики и музыка, если подобные звуки можно назвать музыкой.
Их несли по Мэйн-стрит, а толпа распевала «Она придет из-за гор». Веселясь, их донесли до рудника, потом обратно на складской двор, все время распевая и барабаня по самым невероятным инструментам – котелкам, сковородам, щипцам и ложкам – все пошло в ход. Где-то на заднем плане гудели мексиканские трубы и завывали китайские дудки.
Желающих понести кровать оказалось очень много. Больше всего Виола боялась, как бы не свалиться со своеобразного ковра-самолета, потому что друзья отталкивали друг друга, чтобы только подержаться за кровать.
Хэла и Моргана постепенно оттеснили, но они вернулись с котелками и присоединились к серенаде.
А Виола, прислонившись к мужу, весело посмеивалась. Уильям прижимал ее к себе на случай, если кто- то из носильщиков поскользнется, и радовался одобрению соседей. А если у кого-то из мужчин хватало глупости прикоснуться к новобрачной, он наталкивался на сердитый взгляд Уильяма.
Наконец толпа повернула к входу в компаунд и остановилась в нерешительности.
– Дорогие друзья, – крикнула Виола, – что мне делать с вашими цветами?
– Бросайте сюда! Нет, сюда! Мне! Вот сюда! – раздались ответные крики.
Кровать накренилась, Уильям крепче прижал к себе жену – кое-кто попробовал показать, куда, по его мнению, она должна бросить цветы. По общему согласию кровать поставили на землю, и носильщики отошли, чтобы смотреть, как Виола бросает цветы.
– Помоги же мне! – прошептала она, обратившись к мужу.
Уильям удивленно поднял брови и помог ей встать на кровати. Она смерила взглядом окружающую их толпу, все еще выкрикивающую свои предложения, и бросила букет вдоль улицы, той незамужней женщине, что стояла дальше всех.
Послышался рев толпы.
– Парни, кто женится на ней? – крикнул кто-то.
– Сами договоритесь, ребята, – крикнул в ответ Морган. – Кто хочет танцевать?
Толпа криком выразила одобрение и бросилась на складской двор. Уильям соскочил с кровати,
