Вильяр хотел уже отшутиться («ну и суеверная же ты, тебе бы не рекламным агентством руководить, а гороскопы составлять!») как трель звонка, непрошеная, неожиданная и резкая, долетела из спортивной сумки, брошенной им ещё утром на корме и совершенной забытой.
— Ну вот, мобильный я не отключил, — досадливо поморщился Вильяр. — Лииза, ради бога, послушай и ответь что-нибудь за меня. И если это звонят с работы — сообщи им, что я упал за борт и в настоящий момент добираюсь до берега вплавь. Так что раньше понедельника поговорить ни с кем не смогу.
— Ты опять? — снова нахмурилась Лииза, но на этот раз уж явно притворно (обижаться на Вильяра было просто невозможно). — Ты просто искушаешь судьбу своим глупыми шутками. Пожалуй, нужно и вправду составить для тебя гороскоп…
И, перебравшись на корму, она достала из сумки телефон.
— Это ты, Пааво? — она выразительно посмотрела на Вильяра и продолжила, — нет, он просил передать, что упал за борт. Но для тебя сделает исключение и обязательно с тобой поговорит… Да, уже возвращались… Что? В офисе? Через три часа? Да, я передам. А почему так поздно? Боже мой, какой у вас ужасный бизнес…Эти ваши транспортные проблемы возникают круглосуточно. Да, уже возвращаемся.
Лииза отключила телефон.
Присела у борта и, положив на него ладонь, минуты две смотрела на бегущие мимо неё волны.
— И что там говорил старый друг Пааво? — спросил Вильяр. — Отчего ты погрустнела? Что ещё он там придумал на выходные?
— Кажется, судьба тебя услышала и решила подарить тебе немного приключений, — ответила Лииза. — Не понимаю, что там у вас на фирме происходит, но Пааво просил передать, что нужно срочно решить какой-то вопрос и тебе необходимо подъехать в офис не позже, чем через три часа. И обсудить это по телефону просто невозможно. Что, русские опять придумали новые таможенные правила? Будут конфисковывать все трейлеры с эстонскими номерами?
— Узнаем, ангел мой, узнаем, — ответил Вильяр. — Но если Пааво сорвал мне отдых только для того, что рассказать новый анекдот — я как минимум дня три не буду с ним разговаривать. Страшней наказания я придумать для него не смогу. Да, теперь уже точно двигаемся к Пирита…
И он повернул штурвал.
— 3 —
02 сентября, 1994, пятница, 18.10, остров
— Как звать вас прикажете, уважаемый? — спросил Сергей Петрович, разливая ароматный, свежесваренный суп по глубоким тарелкам с резными краями. — Вы уж простите, что вот так, с ходу, вопросы вам задаю. Гостя покормить сначала положено, потом вопросами мучить. Но и вы нас тоже сорвали. Отсюда делаю вывод: время не терпит. Так что простите, поймите и представьтесь.
— Михайлов, Дмитрий Алексеевич. Вас наверняка уже заранее информировали о моём приезде. Представитель торговой компании…
— Давайте без ваших прикрытий, Дмитрий Алексеевич, — прервал гостя Сергей Петрович. — Я, к примеру, вообще пенсионер. Одинокий пенсионер, который проводит свой досуг с друзьями на этом вот острове и с утра до вечера ловит рыбу. Но вы то не к пенсионеру-рыбаку приехали? Так что расскажите мне, по возможности коротко и откровенно, кого вы тут представляете, с какими предложениями приехали вы и с какими предложениями приедет ваше руководство. И что это вы тут за план напридумывали. Об этом вообще хотелось бы поподробней узнать.
Гость медленно и аккуратно придвинул к себе наполненную до краёв тарелку.
Вопросительно кивнул на окно.
— Ни телефонов, никаких линий связи, — ответил Сергей Петрович. — Кроме нашей. И место контролируется. Так что — начистоту.
— Хорошо, — ответил гость. — Человека, который прибудет для переговоров, зовут Лебедев Владимир Михайлович. Он генеральный директор компании «Балтик Транзит», основное направление деятельности — экспорт цветных металлов с перевалкой через балтийские порты. У компании есть представительство в Таллинне. Адрес и координаты я передам. Официально предмет переговоров — подписание договора с терминалом на обработку экспортных грузов.
— А что он привезёт для нас? — спросил Сергей Петрович.
— Непосредственно с вами он контактировать не будет. При необходимости — связь через меня. Он выйдет на тех людей, которым вы передали товар…
— И запросит свой процент? Весело придумали. Может, прямо на меня сошлётся? Дескать, позвонил мне в Москву пенсионер Корнуков, уволенный из славных наших органов в девяносто втором году, и сказал он, что собрались в одной маленькой балтийской республике славные ребята. Тесным кружком. И решили, в духе, так сказать, времени, заняться международным бизнесом. Вот только бизнес у них получился какой-то очень специфический. Хотя и доходный. И мечтают эти самые ребята процент хороший кому-нибудь отстегнуть. Наверное, за красивые глазки и добрые слова. И что же пенсионер Корнуков при этом посоветовал? Приехать в эту славную балтийскую республику и самому убедиться в добрых намерениях этих самых ребят. Не так ли?
— Иронизируете, Сергей Петрович?
— Что вы, Дмитрий Алексеевич. Пытаюсь проследить ход ваших мыслей… Водочки? Перед обедом?
— Не возражаю. Боюсь, правда, поведёт. Я, знаете ли, сегодня с утра на ногах. И со вчерашнего дня отдохнуть толком не могу. С аэропорта — и всё в разъездах. В гостиницу часа на три заглянул…
Сергей Петрович улыбнулся понимающе («как же, служба»), встал из-за стола.
Степенной походкой подошёл к кухонному шкафчику, раскрыл скрипучие дверцы.
Две рюмки матового стекла выставлены были на стол. Из холодильника извлёк хозяин запотевшую, со знанием дела охлаждённую бутылку водки («Столичная» с некоторым удивлением отметил про себя Дмитрий Алексеевич), и загустевшая от холода жидкость разлита была по рюмкам.
— Ну, Дмитрий Алексеевич, как говорится… За ваш приезд и его успешное завершение?
— Давайте за это. И за то, чтобы для нас для всех это закончилось удачно… и спокойно.
Оба выпили залпом.
Как положено.
И поставили рюмки на стол.
Как же однако обманчива холодная водка! Сначала ледяной водой проходит она по горлу и кусочком льда падает в пищевод. Но миг — и лёд сменится огнём, и вспыхнет он и запылает на всём пути, по которому прошла эта странная, изменчивая, коварная жидкость.
И всегда удивителен бывает этот переход одних ощущений в другие и этот мгновенный, неуловимый переход между различными состояниями тела и души.
Не вкусом сладка водка, а изменчивым нравом своим и тем, что способна продемонстрировать наглядно любому, что иллюзорно всё в этом мире и форма не всегда, далеко не всегда соответствует содержанию и бытие, выпитое одним лёгким глотком — огнём может стать, пламенем палящим.
— Ничего? Не холодная?
— В самый раз, Сергей Петрович, в самый раз. Смотрю, «Столичной» балуетесь. Новомодным, импортным не доверяете?
— Не меняю я вкусы, Дмитрий Алексеевич. Равно как и убеждения. Ну, пробуйте суп, рассказывайте, чего добавить. Соли? Перца?
Гость поднял ложку. Попробовал.
— Ещё бы по рюмочке, Сергей Петрович. Больше ничего этому супу не надо. Сами готовили?
— Да. Супруга на даче осталась. Приболела немного, со мной решила не ехать. Возраст у нас уже. Как осень — так обострения. То суставы прихватит, то голова болит. Я вот, больше уже по старой памяти, всё
