И ту он услышал короткий, отрывистый звон и почти сразу за ним — нарастающий гул прорвавшего преграду моря.
— Тойво!
Тот не ответил. Он наклонился и подсветил фонариком днище трейлера.
— Вот ведь загрузили, — прошептал Тойво. — Тяжёлый, просел как… А что у нас тут?
— Тойво, ты слышал?
Мадис пошёл вперёд, к носовым аппарелям.
— Тойво, здесь что-то не так!
Он остановился шагов за пять до аппарелей.
— Тойво, да подойди же ты!
— Что там? — спросил Тойво и погасил фонарь.
— Подойди сюда, — повторил Мадис. — Здесь странный шум. Похоже, повреждения…
Сорвавшийся с креплений визир подлетел на волне и огромной массой своей ударил по носовой части судна.
Мадис, оглушённый звуком удара, схватился за уши.
И отшатнулся.
Будто гигантский молот стал отчаянно бить по корпусу судна.
Протяжный скрежет металла смешался с шипением заливающей пандус воды.
Мадис побежал назад, спотыкаясь и задевая протянутые по палубе крепления.
— Тойво, срочно сообщи на мостик! Повреждения носовой части судна! Повреждения! Надо сбавить ход! Срочно надо!..
Море сорвало визир и ударило в обрубленный нос судна.
Аппарели дрожали от нагрузки и волны стучали в них, пробивая себе дорогу.
От ударов они расходились всё шире и шире, раскрываясь навстречу подступавшей бездне и первые потоки воды хлынули на палубу.
И ветер, торжествующий победу штормовой ветер обрушил фонтаны солёных брызг на стремительно мокнущий тент грузовиков.
Мадис, сбитый ледяным потоком, покатился по палубе.
Вскочил, отплёвываясь, и снова побежал.
Вода наступала, двигалась дальше и дальше, обтекая колёса машин.
К лифту. Прочь, прочь отсюда!
— 43 —
28 сентября, 1994, среда, 01.10, паром «Балтия»
— Арви, с грузовой палубы докладывают, — сообщил Хейно второму помощнику. — Странный шум, источник непонятен. В районе носовых аппарелей странный гул и удары. Не исключено, что повреждены крепления визира.
— Сбавить ход! — сказал Арви рулевому. — Надо посмотреть, что там происходит.
«Чёрт, только этого не хватало!»
— Вода!
— Что? — переспросил Арви.
— Вода на грузовой палубе! Вода прорвалась! Протекает через аппарели! Помпы не справляются!
— Я доложу капитану, — сказал Арви.
И скомандовал:
— Стоп машина! Развернуть судно бортом к волне!
— Если визир уже сорван волнами, то аппарели не выдержат! — крикнул Хейно. — Мы идём слишком быстро, мы не можем сразу замедлить ход.
— Если вода прорвётся на грузовую палубу через открытые аппарели — нам конец, — сказал Арви. — Грузовая палуба без переборок, сплошная. Её быстро затопит. Срочно объяви тревогу и готовь эвакуацию пассажиров. Сообщи радисту, пусть даст сигнал бедствия, свяжется с ближайшими судами. Мы…
Судно резко клюнуло носом и, не выправившись после крена, стало быстро клониться вперёд, словно готовясь к пикированию в глубину штормового моря.
Арви, едва удержавшись на ногах, крикнул матросу:
— Я остаюсь на мостике! Срочно к капитану!
— Матросов на палубу! Готовить шлюпки и спасательные плоты!
По корабельной связи полетели команды, и динамики в пассажирских каютах взорвались тревожным выкриком:
HAIRE! HAIRE! LAEVAL ON HAIRE!
Арви почувствовал, что крен судна увеличивается быстро.
Слишком быстро.
«Грузовая палуба» подумал он. «Её зальёт за считанные минуты. И судно потеряет остойчивость. Нет времени, нет его! Срочно…»
— 43 —
28 сентября, 1994, среда, 01.15, паром «Балтия»
Стулья и столы поехали по накренившемуся полу.
Звуки музыки стихли, и мгновение в баре стояла тишина.
«Что это?»
«Что там происходит?»
Сначала шёпот, потом удивлённые возгласы, отдельные крики.
Наклон увеличился и вот уже кто-то, потеряв равновесие, кубарем полетел к эстраде, размахивая руками и пытаясь хоть за что-нибудь схватиться, чтобы прервать неожиданное и страшное это падение.
Бутылки слетели со стенки бара и звон их смешался с криками пассажиров.
И пришёл страх.
Люди пытались пробраться к входу, скользили по полу, срывались вниз.
Пол клонился всё больше.
Как будто кто-то не отпускал людей, держал их в ловушке.
Кент полз к выходу, расшвыривая падающие на него стулья, увёртываясь от бьющих в лицо, отчаянно дёргающихся ног.
Подошвы скользили.
Он терял опору, сползал назад.
И снова пытался прорваться к выходу.
Кто-то упал на барную стойку и, ударившись виском о её край, потерял сознание. Голова его свесилась вниз и кровь тонкой струйкой закапала на паутину разбитого зеркала.
Хрустнула сломанная в падении рука и чей-то крик перекрыл все другие звуки.
— Господи! Больно же!
— Уходите!
