Аластер проводил принцессу до ее покоев, отдал несколько кратких распоряжений воинам охраны и удалился, еще раз пообещав немедленно прислать баронессу Алейю Кадоган.
Покинув Арианну, Аластер направился к Аббону Флерийскому, ибо то был единственный человек, кроме императора, с которым он был готов говорить в любое время дня и ночи. Герцога Аластера Дембийского, сеньора Гравелота, любили и уважали все, кому приходилось хоть раз в жизни пообщаться с ним. Гвардейцы были готовы идти за ним в огонь и в воду; придворные вельможи высоко ценили его ясный и твердый ум, его умение не лезть с советами, но высказывать их деликатно и всегда уместно. Здесь необходимо упомянуть, что ни один из советов Аластера не оказался дурным.
Врагов у герцога не было и быть не могло сразу по двум причинам: во-первых, он был человеком мудрым и уравновешенным, обладая к тому же прекрасным характером; во-вторых, ни во всей империи, ни за ее пределами не было воина, равного ему. Полководец он тоже был отменный, но, к счастью, ему не представлялось случая продемонстрировать свое мастерство в этой области. Аластер только радовался этому обстоятельству, с увлечением играя в моро-горо. На раскрашенных деревянных досках он разыгрывал блестящие сражения, и слава игрока порой превосходила его славу воина.
По дороге Аластер заглянул в правое крыло и вызвал барона Сида Кадогана. Одетый в черные доспехи великан с золотыми волосами и шлемом под мышкой прибежал на его зов буквально через минуту.
— Ты искал меня?
— Собственно, не тебя, а твою прекрасную жену. Но я рассудил, что невежливо шептаться с дамой за спиной у ее супруга, и решил открыться тебе.
— Хочешь пригласить Алейю на свидание? — поинтересовался барон. — Я не против, но, по-моему, она все еще любит меня, и потому не уверен, что тебя ожидает успех.
Сид Кадоган подождал, не улыбнется ли Аластер, но герцог оставался серьезен.
— Что случилось? — спросил барон совсем иным голосом. — Плохи дела?
— Нужно попросить Алейю провести какое-то время с принцессой. Мне правда жаль разлучать вас, но через день-другой я попрошу кого-нибудь сменить ее. Я бы и дежурства учредил, но…
— Понимаю, — согласился Сид. — Девочке и так страшно в чужой стране, а тут все время будут мелькать чьи-то лица. Ты прав, ей нужно найти опору, друга, а это всегда требует времени. Придется поговорить с Алейей. Кстати, герцог, тебе никто не сообщал, что ты жестокий и коварный сеньор, разбивающий хрупкие сердца своих подданных?
— Уже сказали, — меланхолически кивнул Аластер. — И предупреди ее, что можно ждать всяких неожиданностей. Пусть она ведет себя так, словно охрана не в счет.
— Охрана не в счет?! — вскричал Сид, которого последние слова командира словно громом поразили.
— Пусть она так считает, — упрямо повторил Аластер. — Я же все вчера объяснил вам: если судьба восстает против человека, то ему очень трудно удержаться на поверхности. И я не собираюсь подыгрывать злому року только потому, что я слишком глуп или беспечен.
— Твоя правда, — согласился барон. — Тогда я пошел. Обрадую супругу известием, что ей предстоит пару дней побыть свободной от моего общества.
Аббона Флерийского Аластер застал за распиванием любовного напитка. . — Хочешь? — радушно спросил хозяин.
— Не думаю. Но попробовать можно.
— Тогда бери вон ту большую колбу — бокал я тебе не предлагаю.
— Ты никогда не был тактичным и деликатным, — укорил друга Аластер.
— Нужды еще не было, — развел руками маг. — Ладно, я по глазам вижу, что тебя осенила идея. Выкладывай.
— Я хотел попросить тебя: может, ты заглянешь в свой шар или зеркало, что у тебя там?
— Не притворяйся, что не помнишь, — сурово сказал Аббон. — Озерцо Слез. Ну и что я там, по-твоему, могу увидеть?
— Не знаю, но мне кажется, что сегодня я нащупал тоненькую шелковую ниточку, потянув за которую смогу выйти из лабиринта. Возможно, я ищу того невидимку, который заставил императора тревожиться тогда, в прошлый раз.
— Ну, тут и сравнивать не приходится, — отмахнулся маг. — Тот случай был досадным недоразумением, так сказать, попыткой архонта возродить былое могущество Бангалора. Ну, попытались они послать флот к Анамуру, сами же и пострадали от этого. Нет, теперь дело другое.
— А если за событиями двухсотпятидесятилетней давности и нынешними стоит один и тот же человек, только за это время он накопил сил и стал коварнее и изворотливее?
— Ничего себе, изворотливее, — хмыкнул Аббон. — Ты же помнишь, что Сивард сказал: сработано топорно, грубо, нелепо. Конечно, звезды нам покоя не дадут, но, я надеюсь, все обойдется. В крайнем случае императора ждут две-три супружеские сцены, так ведь это не смертельно. С такими союзниками, как ты и твои гвардейцы, что может случиться плохого? И потом, ты всерьез полагаешь, что в мире сохранилось много моих ровесников? В таком случае вынужден тебя разочаровать. Я, скорее, исключение…
— Не знаю, — ответил Аластер. — Ты прав, конечно, долгожителей на свете мало. Но вот не покидает меня ощущение, что я слепец, который ощупывает неведомый ему предмет и пытается его описать. Знаешь эту притчу?
— Конечно. Думаешь, нас вводят в заблуждение?
— Хотелось бы верить, что я стал излишне подозрителен с возрастом, но не верится мне в такой простой выход.
— Паникуешь, — заметил Аббон. — Со мной тоже так случается. Но назови хоть одну причину, по которой ты должен беспокоиться, и я тут же соглашусь с тобой. Кстати, что касается возраста: ты недавно порядочно напутал с датами, когда говорил со Сгорбленным обо мне, и, по-моему, у него возникли некоторые сомнения. Ты бы занялся им до того, как он сообразит, что его смутило.
— Спасибо, что предупредил, — откликнулся Аластер. — Займусь. Мне только этого пытливого юноши не хватает для полного счастья. Поверь, я не преувеличиваю опасность — нечего пока преувеличивать или преуменьшать. Но что, если наша система не такая уж и совершенная; что, если за долгие годы кто-то сумел в ней разобраться, пусть не полностью, но все же?.. Что, если прошлые события на Бангалоре и теперешняя попытка подкупа имеют второй, тайный смысл и вовсе не обозначают то, что должны обозначать?
— Ты такой загадочный — просто жуть, — заметил Аббон, попивая зелье. — Что ты, что твои родственники. Я погляжу, это просто семейная черта — вещать заунывным голосом сплошные намеки. Кто догадался, тому повезло. Говори яснее, если хочешь услышать мое мнение. Стар я уже загадки разгадывать.
— Какие там загадки? — досадливо поморщился Аластер. — Я имею в виду, а если это обходной маневр? Потому и сработан топорно, что никто никаких надежд на него и не возлагал, а просто хотел посмотреть вблизи, как мы отреагируем.
— Такая возможность всегда существует, — согласился Аббон. — Но мы же не можем подозревать всех и каждого.
— Потому и прошу — погляди в свое озерцо. Вдруг что-нибудь увидишь?
— Это действительно необходимо? — вздохнул Аббон. — Других способов нет?
— Были бы, стал бы я приходить к тебе и надоедать глупыми разговорами.
— Знаешь, — сказал маг, подумав какое-то время. — Я должен решиться. Не мне тебя учить, что есть силы, к которым лучше не обращаться. Чем реже о себе напоминаешь, тем целее будешь — святое правило чародея. И я его стараюсь не нарушать. Пойми, чем дольше мы будем жить в этом противостоянии с судьбой и звездами, тем больше сил нам потребуется. Может, сейчас еще нет крайней надобности? Может, попозже…
— Дело твое, — недовольно проворчал Аластер. — Но если ты что-то проглядишь, то я сам с тебя спрошу — до того, как до тебя доберутся остальные.
— Договорились! — тут же повеселел Аббон. — Ну а теперь иди, иди. У меня еще куча всяких дел.
— Заметно, — сказал Аластер, выходя из лаборатории. Не успела дверь за ним закрыться, как маг метнулся к деревянному, потемневшему от времени сундуку, с усилием поднял крышку и стал копаться в его
