сладкозвучные лютни и кифары, им вторили нежноголосые флейты. Кипенно-белые гроздья, кипенно-белое платье, венки из дубовых листьев, дурманящий аромат черемухи и шальные от счастья глаза Мелли… Светозарная и Тай стояли по разные стороны поляны. По знаку церемониймейстера медленно двинулись друг к другу, чтобы встретиться возле вечного дуба.
Остановившись под могучими ветвями священного дерева, с которых свисали легкие шары омелы, Тай протянул руки к своей невесте. Волшебный механизм, изготовленный магами жизни, вполне заменял левую руку и даже передавал некоторые ощущения. Осторожно сжав хрупкие, прохладные ладони, жених громко произнес ритуальную фразу:
— Я, Элл'Ситайар, сын Дома Хрустального дождя и его владыка, беру в жены тебя, Кай'Меллианир, дочь Дома Жемчужного тумана и его владычицу. Под сенью вечного дуба, перед всем народом илльф клянусь именем Брижиттты любить и почитать тебя до конца дней своих.
Глаза Мелли наполнились слезами счастья, взволнованное личико осветила робкая улыбка. Тай смотрел на нее, как-то отстраненно думая о том, что его юная жена очень красива. Предстоящая ночь сулила множество чувственных удовольствий. Впрочем, не одна ночь. Впереди была долгая, спокойная, не омраченная сомнениями, ревностью и неразделенной страстью жизнь. Когда-нибудь Брижитта лесолюбивая благословит его детьми. В последнее время Элл'Ситайар все чаще задумывался о наследниках. Ему хотелось иметь сына — сильного, смышленого, талантливого мальчика. А впрочем, почему бы и не дочь — хрупкую, нежную, изящную? Он знал, что будет любить своих детей больше жизни. И в отличие от Кай'Велианир никогда не пожертвует ими ради интересов Аллирила. Видеть, как растут твои дети, угадывать в их лицах собственные черты, терпеливо делиться с ними своими знаниями — что может быть прекраснее? Время страстей миновало, зато пришло довольство собой, умиротворение. И власть. Полная, абсолютная, неоспоримая. Мелли кротка, послушна и покорна его воле. Так будет всегда.
Словно духи леса или сама Брижитта покровительствовали Таю. Ему удавалось легко осуществлять все замыслы. Лей'Иллиолис, надобность в котором отпала после смерти Лиа, погиб в Лесном крае. Правда, вместе с ним пришлось пожертвовать целым войском. Что с того? Других способов избавиться от вояки- фанатика не имелось. Кстати, он вполне мог бы захватить провинцию Галатона, увеличить Аллирил и вернуться в лес народным героем. Допустить появление такого сильного соперника Тай не мог. Пришлось перестраховаться. Лей'Иллиолис возлагал основные надежды на пауроний, который несколько лет от имени Светозарной скупал у Верховного мага империи. Вериллий охотно продавал. То ли верил воину, то ли ему было безразлично, кто и зачем приобретает волшебный металл. Никто из эльфов не знал о существовании капсул из Солнечного камня. Но владыка Дома Алмазной росы поделился своей тайной с Элл'Ситайаром. Организовывая покушение на Светозарную, Лей'Иллиолис побоялся расследования, которое могло привести к его тайнику, и спрятал пауроний в доме своего сообщника. Любовник властительницы был вне подозрений. Бесконечные подкупы пожирали огромное количество денег, и Тай нашел их источник. Он опустошал капсулы, оставляя в них лишь десятую часть содержимого, и продавал пауроний гномам. Горный народ использовал его для пробивания новых шахт. Чтобы Лей'Иллиолис не обнаружил пропажу, Тай смешивал остатки волшебного металла с другим веществом. Этим он решал сразу две задачи: зарабатывал золото и готовил почву для уничтожения соперника. Пауроний разбавлялся золой, полученной из коры вечного дуба. Нарушение целостности священного дерева было страшным преступлением. Конечно, глава Дома Хрустального дождя сам не марал рук, это делали начинающие маги, которым было хорошо заплачено. Тай лишь насыпал золу в капсулы. Он не доверял никому.
Ни кара эльфийского закона, ни гнев Брижитты не могли сравниться с местью самого дуба. Соприкосновение золы с любой волшбой должно было дать последствия насколько непредсказуемые, настолько и разрушительные. Элл'Ситайар хорошо это понимал. Войско было обречено, поэтому Тай постарался, чтобы туда попало большинство первозданных, участвовавших в его интригах. Приятным сюрпризом стал поступок Мей'Клилли. Горячий юнец, заподозрив, что в человеческой крепости еще могли остаться живые эльфы, сам отправился на выручку. Круг не поддержал его решения. Владыки уже успели понять всю степень могущества будущего светлого князя и не захотели навлекать на себя его недовольство. Владыку Дома Изумрудного листа поддержала лишь девочка, занявшая место Рил'Сириэлле. Их обоих, как и тысячу одержимых идеями чести молодых безумцев, принявших участие в этой эскападе, Тай уже считал мертвыми.
Звонкий голосок невесты отвлек Элл'Ситайара от приятных размышлений. Мелли, не сводившая с возлюбленного восхищенного взгляда, так и не поняла, что сознание его в эти торжественные минуты было занято вовсе не ею. На протяжении всей брачной церемонии лицо Тая выражало искреннее счастье. Медленно, принимая всей душой каждое слово, девушка говорила:
— Я, Кай'Меллианир, дочь Дома Жемчужного тумана и его владычица, беру в мужья тебя, Элл'Ситайар, сына Дома Хрустального дождя и его владыку…
Когда клятва была произнесена, церемониймейстер объявил:
— По законам Аллирила теперь вы муж и жена. Да благословит вас Брижитта лесолюбивая на долгую и счастливую жизнь.
Новоиспеченный светлый князь склонился к невесте, чтобы поцеловать ее, но Мелли вдруг отпрянула и закрыла лицо руками. Не понимая, что происходит, Тай осторожно отвел ее ладони и сам отшатнулся, пораженный произошедшими в девушке переменами. Улыбка, полная восторга и радостного ожидания, сменилась выражением боли. В широко раскрытых глазах застыл ледяной ужас. Хрупкое тело сотрясала безудержная дрожь.
— Идет… оно идет… — задыхаясь, прошептала Мелли.
Тонкий, вкрадчивый, бесконечно жуткий звук, рождавшийся в самом сердце Аллирила, пронесся над поляной. На мгновение наступила полная тишина, и вдруг лес наполнился тревожным шумом. Перепрыгивая с дерева на дерево, истошно верещали белки. Стаи птиц поднимались ввысь, крыльями затмевая небо. Через поляну пробежала волчица со своим выводком, за ними, ничуть не боясь хищников, стремглав неслись зайцы. Вскоре кусты затрещали от напора зверей, спасавшихся от чего-то неведомого. Животные вели себя так, словно в лесу начался пожар. Природный инстинкт, предупреждавший об опасности, гнал их прочь из родных мест, в которых поселилась смерть. Медведи и волки, кабаны и лисы, росомахи и барсуки неслись сквозь лес, сталкиваясь, давя друг друга, падая и снова вскакивая, спасаясь от беды. Маги спешно сотворили щиты, чтобы закрыть первозданных от потока обезумевших зверей. Животные бились об эти невидимые преграды, расшибаясь в кровь, умирая на глазах потрясенных эльфов, которые впервые ничем не могли помочь созданиям Брижитты. Из кустов взметнулся красавец-олень, распластался в длинном прыжке, но так и не достиг земли. Что-то гибкое, тонкое, неуловимо быстрое обвило сильную шею. Олень выгнулся в приступе боли, на мгновение будто зависнув в воздухе. Потом вокруг него закружились мириады зеленых искр — это тело животного распадалось на крошечные частицы. Еще миг — и от оленя осталась лишь горстка легкого праха, осевшего на листве.
— Зеленый огонь! Это Зеленый огонь! — чей-то панический вопль ударил по разуму, ужасом перекрутил души.
— Смотрите! Смотрите! — закричала молодая женщина, указывая на край поляны, рядом с которым погиб олень.
Зрелище, представшее глазам первозданных, завораживало, лишало сил, сковывало волю. Пушистый куст акации, еще недавно такой обычный и безопасный, вдруг выпустил в разные стороны длинные плети гибких ветвей, захватив нескольких эльфов, стоявших неподалеку. Короткие, полные боли вскрики, корчащиеся в мучительной пляске тела, легкий запах грозы и зеленоватый пепел, закружившийся над поляной… счет смертям был открыт. А неведомая сущность росла, набухала силой, увеличивалась на глазах. Куст исчез, на его месте появилось нечто — бесформенное, изменяющееся, перетекающее внутри себя. Постоянно растущее, плотное облако мерцающих изумрудом частиц. Воплощением ужаса смерти возвышалось оно над поляной. Древнее порождение Хаоса, бездушный бог из бездны, веками дремавший в багровых глубинах, восстал и прорвал междумирье. Напитанный силами, освобожденными гибелью двух могущественных волшебниц, разбуженный их драгоценной кровью, Зеленый огонь принял эту нежданную жертву и вышел на охоту. Он был голоден, очень голоден. Ему требовалась энергия. И монстр не брезговал ничем. Выстреливая безжалостными хлыстами, он ловил зверей, пожирал не успевших улететь птиц, втягивал в себя многочисленных насекомых, высасывал жизненные соки деревьев. Но больше всего силы концентрировалось в двуногих существах. Они были наполнены лакомой энергией, необходимой для роста.
