завещание.
— Хорошо.
На лице Криса появился немой вопрос. Элла ответила на него поцелуем.
— Спасибо за кофе.
Она приняла душ и вышла, надев новые вещи, купленные во Флоренции. Да, это ее одежда, и все же девушка не могла избавиться от ощущения, что где-то одолжила ее; будто все, что у нее было в этом мире, потеряно, и нужно возвращаться к чистой доске; словно единственное, что у нее осталось — это Крис.
А может, и его уже нет.
При ее появлении Крис встал и спросил:
— Поехать с тобой?
У него явно не было желания покидать дом, но он хотел, чтобы выбор остался за Эллой.
— Если не хочешь — не надо. Мне много чего понадобится делать самой в ближайшие дни.
Молодой человек облегченно кивнул, и Элла ощутила укол раздражения.
Элла и Лукас вышли молча. Садясь в машину, она заметила:
— Думаю, он уйдет от меня.
— Не исключено. Вы оба молоды, но тебе придется быстро повзрослеть, а ему, наверное, этого не хочется. И правильно: с какой стати?
Его слова покоробили Эллу.
Лукас заметил это.
— А ты хотела, чтобы я тебя убеждал в том, что все будет хорошо?
— Нет, — ответила она, пожалуй, слишком резко.
— Верно, потому что и не будет. Жизнь жестока; любой, кто считает иначе, обманывает себя.
— Вы ошибаетесь.
Возможно, он и прав насчет Криса, но Элла не готова была сдаться сразу. Она обязана верить, что сумеет вернуться к нормальной жизни, строить то будущее, которое всегда представлялось перед мысленным взором.
— Я понимаю, почему вы так считаете, но большинство людей ведут совершенно счастливую жизнь. Даже если случаются трагедии, они продолжают жить — ведь у них остаются друзья, люди, которых они любят.
Лукас промолчал, не сводя глаз с дороги.
У Эллы осталось такое чувство, будто он выиграл очко; она почувствовала раздражение, потому что так и не поняла: то ли у Лукаса вообще отсутствуют навыки общения, то ли они, наоборот, слишком развиты, с явным уклоном к манипулированию.
Девушка решила оставить скользкую тему и спросила:
— Куда мы едем?
— Повидать Макса Кафлиша. Он юрист, и в сложившихся обстоятельствах согласился встретиться с нами в своем офисе.
— Вы сказали, что он ваш довольно близкий друг.
— Ну, слово «близкий» в данной ситуации звучит несколько анально, правда?
Он выдал очередную странную шуточку, но в этот раз она улыбнулась, а потом и рассмеялась. Вид у Лукаса был почти смущенный, словно он и не думал, что его могут счесть остроумным.
Машина въехала в небольшой городок. Вид у городка был какой-то игрушечный, будто для того, чтобы его оживить, нужно завести пружину. Улицы казались тихими и пустынными.
Лукас остановился возле припаркованного автомобиля, из которого тут же вышли двое — темноволосый мужчина в очках и девушка примерно того же возраста, что и Элла, — очевидно, его дочь.
Мужчина быстро подошел к «мерседесу», открыл дверь для Эллы и, когда она вышла из машины, произнес:
— Рад видеть вас, Элла. Жаль, что наша встреча не случилась при более приятных обстоятельствах. Я Макс Кафлиш, а это моя дочь Катарина, она будет у нас свидетелем.
— Привет.
Пожав руку Элле, девушка сказала:
— Я так вам сочувствую…
— Спасибо. И спасибо вам, мистер Кафлиш, за то, что согласились встретиться со мной.
— Не стоит. А теперь пойдемте в офис.
Он отпер дверь и повел их через тесную приемную, отделанную деревянными панелями, в кабинет.
Когда все сели, Кафлиш сказал:
— Итак, при всем моем скромном знании вашего законодательства, думаю, что правильно и четко составленный, заверенный свидетелем документ будет считаться законным. Однако должен посоветовать вам сразу же после возвращения домой вернуться к этому вопросу.
— Конечно.
— Хорошо. Итак, вы знаете, кому оставите свое имущество?
— Да. Я хочу все завещать своему дяде Саймону Хатто, а если он умрет раньше меня, то наследство должно быть поделено в равных долях между моими двоюродными братьями — Джорджем и Гарри Хатто.
Кафлиш подал ей лист бумаги:
— Пожалуйста, напишите их полные имена, фамилии и адреса. Ваши данные, естественно, тоже.
Когда Элла вернула лист, юрист просмотрел его и сказал:
— Отлично. А теперь извините меня…
С этими словами он встал и вышел из кабинета.
Элла повернулась на стуле и посмотрела на Катарину, которая сидела на вполне корректном расстоянии. Лукас стоял у двери, как будто на часах; на его лице было написано полное отсутствие интереса к происходящему.
— Ты учишься в университете? — спросила Катарина.
— Да. Изучаю английскую литературу. А ты?
Катарина улыбнулась:
— На юридическом.
Элла вдруг почувствовала жгучую ревность к этой девушке, которая пошла по стопам своего отца — добродетельного провинциального адвоката.
Она никогда особенно не задумывалась о том, чего ей хочется. Конечно, Элла не собиралась идти по стопам отца, и не в последнюю очередь из-за того, что не знала правды, никогда не искала ее, всегда довольствуясь банальным, обтекаемым объяснением: финансовые услуги, где-то в Сити.
И теперь вот к чему она пришла… Ей выпала доля, которую только такие, как Лукас, могут посчитать легкой. А самой Элле это не нужно, и непонятно, почему нельзя оставить наследство Саймону, чтобы дальше жить своей прежней жизнью.
После того как Макс вернулся, прошло всего несколько минут, и все закончилось. Элла взглянула на Лукаса и почувствовала неловкость — наверное, вся эта суета могла подождать до возвращения домой.
Направляясь к двери, она заметила столик, заваленный рекламками. Сверху лежала листовка с изображением грустного растрепанного щенка.
Элла остановилась, а Макс Кафлиш, перехватив ее взгляд, сказал:
— А, благотворительная акция. Люди часто дают деньги на добрые дела. Понятно, некоторым не на кого больше тратить, поэтому… — Он показал на листовку со щенком. — Это — на собак, естественно. Так сказать, на построение собачьего счастья.
Элла улыбнулась. Последние два дня были сущим адом, как будто вслепую летишь сквозь бурю, и после того как мир рухнул, стало казаться, что ей больше никогда не обрести самообладание.
Так или иначе, впереди вполне могло ждать худшее. Но в том, что она сейчас здесь, с этим милым человеком и его дочерью, с этой коллекцией благотворительных листовок, Элла увидела знак: еще есть
