жаждет его так страстно, что ощутить его внутри себя стало для нее центром всей вселенной.
– Гейб, – простонала она, переполненная жаром его тела, запахом его мужского возбуждения, наслаждением и болью его прикосновений.
Своей страстью он довел ее до безумия. Она, никогда не знавшая мужской ласки, испытывала сладкую боль желания.
У нее перехватило дыхание, когда его пальцы сомкнулись на том влажном тайном месте, пульсирующем в ожидании его.
Медленными, нежными прикосновениями он исследовал ее сокровенную плоть, усиливая ощущения, переполнявшие ее, и подготавливая ее к своей любви.
Когда он вошел в нее, она вскрикнула.
– Прости, – прошептал он, разрушая барьер одним быстрым движением, одной резкой болью, а потом какой-то непривычной наполненностью. – Прости меня. – Гейб поцелуем смахнул единственную слезу, скатившуюся из ее глаз.
Когда он начал двигаться, боль ушла, превратившись в наслаждение. Ее тело приветствовало его, двигалось вместе с ним, его горячий жезл наполнял ее так, как она никогда не могла представить или мечтать. Двое как одно целое, раздельные, но неразделимые; она чувствовала его желание, такое же сильное и неистовое, как и ее собственное.
Она была не готова к такому. Ничто из того, что она когда-либо читала, делала или испытывала, не говорило ей, что занятие любовью может отнять душу, перемешать и снова сформировать ее, а потом вернуть обратно на облаках огня.
Внутри ее возник трепет. Почувствовав это, Гейб ответил низким хрипловатым стоном. Когда Гейб был на грани освобождения, ее тело выгнулось от удовольствия, которого она никогда раньше не испытывала. Вместе они познали экстаз и восторг, блаженное удовлетворение, от которого Саммер захотелось кричать.
Они лежали рядом, пока их дыхание не успокоилось.
Она хотела плакать. Она хотела рассказать ему, что чувствует. Но она знала, что пока слишком рано. Он еще не был готов. Он мог не захотеть слушать о ее чувствах. Саммер обнаружила, что молча разглядывает линии его крепкого тела и представляет, каково это было бы просыпаться каждое утро в его объятиях.
– Что мы теперь будем делать? – спросила она вместо этого.
Глаза Гейба потемнели.
– Не знаю, – признался он. – Я никогда не думал зайти так далеко. Если бы это могло помочь, я бы сказал, что сожалею.
– Правда?
– Нет.
– Тогда не говори. – Приподнявшись на локте, она вглядывалась в его лицо. – Не лги мне, ни сейчас и никогда не лги. Я могу пережить все, что угодно, но только не это. Я не жалею, Гейб. Ты дал мне то, что, я думала, никогда не найду.
Его пальцы скользнули по ее руке. Сладострастно и медленно.
– Что же это? – пробормотал он хриплым голосом.
Она улыбнулась, так что он не мог понять, насколько серьезна она была. Она подумала, как он отреагирует на ее признание. Она читала во множестве статей, как это пугает мужчин.
Вдруг она поняла, что ей все равно.
– Любовь, – сказала она. – Ты дал мне любовь. – Она ждала его реакции затаив дыхание.
Гейб напрягся. Она ощутила, как он отдаляется, замыкается в себе.
– Теперь я чувствую себя просто ужасно. Я знаю, у тебя это был первый раз и все такое прочее, но, пожалуйста, не думай…
– Нет. – Саммер нежно прикоснулась губами к впадинке на его горле. – Ты сделал мне подарок.
Стиснув зубы, напрягшись, он выглядел как человек, страдающий от боли.
– Это не должно повториться.
У Саммер ком подкатил к горлу, она кивнула. Все статьи, прочитанные ею, говорили, что любовь причиняет боль. Только она не могла представить, что эта боль будет такой сильной. Чем бы это ни было для Гейба, для нее это означало перемену всей жизни. Она никогда не сможет забыть ни малейшей детали.
– Это не повторится. – Скрестив пальцы, она надеялась, что ей простится эта маленькая невинная ложь.
Все еще мрачный, он, похоже, избегал ее взгляда.
– Однократное помрачение рассудка.
Хотя это было ужасно больно, она умудрилась улыбнуться.
– Ты все же не можешь получить мое ранчо. – Она хотела пошутить, но Гейб воспринял это серьезно. Она поняла это по тому, как он резко с шумом вдохнул и как немного отстранился от нее. Напряжение как будто повисло в воздухе.
– Дорогая, когда я получу твое ранчо, я получу его честно и законно, – сказал он наконец, его голос был низким и вкрадчивым.
Прикусив губу, Саммер внимательно смотрела на него.
– Верю, – произнесла она.
– Не знаю, поздравлять тебя или назвать глупой, – пробормотал он. Повернувшись на спину, он положил ее голову на свою грудь как на подушку. Они оба дышали глубоко и ровно, как давние любовники, каждый был ошеломлен и потрясен тем, что сделал другой. Только Саммер знала, что он затронул больше, чем ее тело. Он затронул ее душу.
К сожалению, он был слишком слеп, чтобы понять это. Если кому-то и нужна книга по самопомощи, то это был он. Ей бы следовало написать такую и назвать «Как распознать настоящую любовь».
Оттолкнувшись от его соблазнительной груди, Саммер притворно зевнула, как будто бы то, что было между ними, ничего не значило для нее. Вместо того чтобы произносить слова нежности и любви, она вдруг заговорила о погоде:
– Здесь всегда так жарко в это время года?
Глаза Гейба сузились, но он понял намек.
– Не всегда. – Он встал и потянулся, его мускулы играли в солнечном свете. – Ты сможешь скакать верхом?
Она заморгала, ей понадобилось время, чтобы понять смысл его слов.
– Скакать?
– На лошадях. Урок верховой езды. Или ты слишком… – Он сделал жест рукой.
Она знала, что он имел в виду. Боль. Ей хотелось сказать: разбита, расстроена, полна жизни.
– Не знаю, – ответила она. – Подожди минутку, и мы посмотрим.
Она почему-то избегала смотреть на него, на то, как он одевался, но уголком глаза видела, как он натянул джинсы, запахнул рубашку на своей загорелой груди и застегнул ее. Несмотря на яркое наслаждение, которое они разделили, она чувствовала, что у нее пересыхает во рту. Она уже жаждала его снова, чистым, природным желанием, имевшим так мало общего с ее рациональным умом.
Предназначенность.
Ее недавно разбуженное тело было напряженным, чрезмерно чувственным. Даже шелк бюстгальтера казался слишком грубым для ее сосков. Последнее, чем она хотела бы заниматься, была верховая езда.
– Я… я не думаю, что это удачная идея, – сказала она ему.
– Хорошо, – спокойно ответил он. – Но давай пойдем в конюшню. Я нашел для тебя кое-какое занятие. Тебе еще надо очень многое узнать о лошадях.
«А тебе надо многое узнать о женщинах, Гейб Мартин», – зло подумала она.
Тихонько простонав, она взяла пару рабочих перчаток и последовала за ним к двери.
Глава 9
Саммер пришла к выводу, что в высшей степени переоценила себя. Особенно когда она взяла и все испортила. И не так, что можно сказать «утро вечера мудренее», – и все пройдет. Нет, уж если Саммер Шоу решала совершить ошибку, она прилагала к этому огромные усилия.
