превратилась в ограниченную, самодовольную, невыносимо скучную мамашу, про которую впору снимать юмористический телесериал. Кроме того, Кендис явно не собиралась расставаться с Хизер, а это означало, что с ней ей интереснее и приятнее, чем со своими старинными подругами.
Дело кончилось тем, что Мэгги, пылая праведным гневом, швырнула трубку на рычаг, и лишь несколько минут спустя до нее дошло, что она натворила. Она окончательно оттолкнула от себя Кендис, и теперь наладить нормальные отношения им обеим будет невероятно трудно, почти невозможно. При мысли об этом на глаза Мэгги снова навернулись слезы, и она подумала: «Бедная Люсия, в последнее время я чуть не каждый день поливаю ее соленой водой! Ладно, допустим я – истеричка, но ребенку-то зачем страдать?»
– …С четырех месяцев можно начинать прикармливать твердой пищей, – говорила тем временем патронажная сестра. – Детские каши продаются в любом магазине. Кроме того, можно давать протертое яблоко, грушу или что-то в этом роде. Причем лучше готовить пюре самим. Только предварительно вымойте яблочко кипяченой водой и снимите кожицу…
– Да, – сказала Мэгги. – Обязательно. – И она кивнула, словно автомат.
На самом деле она почти не слушала медсестру, уповая на то, что свои рекомендации она все равно запишет в карту.
– Тогда с девочкой все, – сказала сестра и, закрыв карту, посмотрела на Мэгги. – Ну а как вы себя чувствуете? Вас что-нибудь беспокоит?
Вздрогнув, Мэгги подняла голову и покраснела. Она не ожидала, что патронажная сестра станет расспрашивать о ее собственном самочувствии.
– Нет, – сказала наконец Мэгги. – Меня ничего не беспокоит. У меня все в порядке.
– Муж вам помогает? Заботится?
– Он старается, – честно ответила Мэгги. – Он, правда, очень занят на работе, но делает все, что может.
– Это хорошо, – кивнула патронажная сестра. – А вы? Вы часто выходите?
– Д-да. То есть не то чтобы очень часто, но… С ребенком это нелегко, – сказала Мэгги и покраснела. Ей очень не хотелось оправдываться.
– Понятно. – Медсестра сочувственно улыбнулась и поднесла к губам чашку с чаем, который предложила ей Мэгги. – А подруги у вас есть?
Эти слова поразили Мэгги, как удар молнии. Она не сумела сдержаться и со стыдом почувствовала, как на глазах выступили слезы.
– Миссис Дрейкфорд, что с вами?! – встревоженно спросила медсестра, поспешно наклоняясь к ней.
– Ничего страшного, – ответила Мэгги, чувствуя, что слезы текут и текут по лицу. – Это… это сейчас пройдет.
Теплое весеннее солнце ласково грело плечи Кендис и Роксаны, которые сидели на скамейке во дворе церкви Святой Бригитты и прислушивались к доносящимся из открытых дверей траурным мелодиям. Роксана смотрела прямо перед собой, но, казалось, ничего не видела, ничего не замечала. Кендис изредка поглядывала на небо, на несущиеся по нему облака и думала о том, как же они с Мэгги были слепы. А может, просто Роксана с Ральфом были слишком осторожны? Целых шесть лет они вели тайную жизнь и ухитрились ничем не выдать своих чувств.
Но больше всего в рассказе Роксаны Кендис поразило то, что эти двое действительно любили друг друга – любили сильно, самоотверженно, страстно. Она была потрясена, когда поняла, что, несмотря на всю свою насмешливость, непочтительность и даже некоторую черствость, Роксана оказалась способна на подлинное чувство, на настоящие, глубокие отношения.
– А как же все твои мужчины? – рискнула спросить Кендис и получила в ответ пронзительный, чуть насмешливый взгляд.
– Кендис, – сказала Роксана таким голосом, словно разговаривала с умственно отсталым ребенком, – не было никаких мужчин.
Теперь, глубоко затягиваясь сигаретой, Роксана говорила, не поворачивая головы:
– А ведь мне показалось, что я ему больше не нужна! Это был мой постоянный кошмар, и я решила – сбылось. Он велел мне ехать на Кипр и попытаться начать новую жизнь. Сама понимаешь, в каком я была состоянии. Он меня уничтожил… – Роксана швырнула сигарету в урну. – Несомненно, Ральф желал мне добра. Должно быть, он уже тогда знал, что ему недолго осталось…
– Конечно, знал! – выпалила Кендис и прикусила язык, но было поздно. Роксана всем телом повернулась к ней.
– Что ты имеешь в виду? – спросила она.
– Ничего, это я так… – пробормотала Кендис, от души жалея, что не откусила себе язык.
Но Роксану этот ответ не удовлетворил, и она продолжала пристально смотреть на Кендис.
– Кен, скажи правду! Ты знала, что Ральф болен? Откуда? Он тебе говорил?! – Она явно старалась взять себя в руки, но ей это удавалось плохо.
– Нет, он мне ничего не говорил. Просто один раз, когда Ральфа не было, ему позвонили из Чаринг- Кросса, а я подошла к телефону. Но тогда я ничего не поняла. Это могло быть все, что угодно, вплоть до планового визита к дантисту, к урологу… Ну, я не знаю, чем еще болеют мужчины в таком возрасте.
– Когда это было? – спросила Роксана дрожащим голосом, и Кендис попыталась вспомнить.
– Не знаю точно… Месяца два тому назад. – Она посмотрела на Роксану и поморщилась под ее взглядом.
– И ты ничего не сказала! – Роксана покачала головой. – Ни мне, ни Мэгги… Почему?
