6
– Хочу разобрать двигатель, – сказал Питер, открывая капот машины.
– По-моему, легче сделать маленькую ядерную бомбу, – покачала головой Клэр, заглядывая внутрь машины. – Надеюсь, тебя не надули, и ты заплатил за эту штуку не очень дорого.
– Эта штука – настоящее сокровище, – возразил Питер, с гордостью посмотрев на разбитый «корветт». – У него объем четыреста шестьдесят лошадиных сил – самый мощный двигатель.
– Но сейчас это просто хлам, – в доказательство своих слов Клэр указала на дырку в крыле.
– Такого двигателя больше нет, – стоял на своем Питер. – Вот что важно.
– Но здесь потребуется уйма работы.
– Это же необработанный алмаз!
– А для меня самый настоящий булыжник. – Она улыбнулась, и получилось совсем не обидно.
– Погоди, вот закончу, тогда возьмешь свои слова назад.
– Что ж, посмотрим. – Ей вдруг подумалось, что к тому времени, когда Питер закончит ремонтировать машину, ее уже здесь не будет.
– Пожалуй, в вашей мастерской не любили возиться, – заметил Питер и склонился над мотором, перебирая проволочки и проводки.
– Там учили, как распознавать безнадежный случай, – парировала Клэр.
Она полгода проработала в автомастерской в Сиэтле. Ее взяли секретарем в приемную, но она почти все время проводила в гараже, помогая хозяину Юджину. Она уже разбиралась в устройстве машины и продолжала бы работать дальше, если бы не уволили племянника Юджина. У того было двое детей, и Юджин считал себя обязанным предложить ему работу – ее работу. «В семье должны помогать друг другу», – извиняясь, объяснил он. Часто она слышала то же самое от деда. Он говорил о долге и при этом строго смотрел на внучку, не оставляя сомнений, что выполнять долг всегда нелегко.
– Не так уж он плох, как кажется. – Слова Питера вернули Клэр к действительности. – Переберу двигатель и найду кого-нибудь, кто починит кузов.
– Да от него почти ничего и не осталось, что тут чинить?
– Тебе говорили, что ты пессимистка? – Он печально покачал головой, но его голубые глаза смеялись.
– Реалистка, – засмеялась Клэр.
За три недели работы в «Керли-лайн» она полюбила Питера – его невозможно было не любить. Обладая эффектной внешностью, он вовсе не был надутым гордецом. Если ему и было известно о своей привлекательности, виду он никогда не подавал.
Он почти всегда улыбался, и ей было любопытно: не является ли его неизменное хорошее настроение защитой от чего-то, не связана ли грусть, которую она порой чувствовала в Питере, с натянутыми отношениями между ним и Сузи?
– Будешь себя хорошо вести, разрешу собрать двигатель. – Питер словно хотел осчастливить ее.
– Ах, господи ты боже мой! – Клэр закатила глаза, будто собиралась вот-вот упасть в обморок.
– Не издевайся, пожалуйста, не то найду себе другого помощника, – шутливо пригрозил он.
Питер склонился над проводкой, сделанной еще, видимо, во времена «Титаника»; солнце заиграло в его волосах. Он просто великолепен, подумала Клэр, разглядывая профиль Питера. Если быть объективной, он был даже красивее Тони.
Но дело заключалось в том, что она не могла быть объективной. Стоило Тони войти в комнату – и ее сердце колотилось сильнее. Он бросал на нее случайный взгляд – и мурашки бежали по ее спине. Это началось с первой их встречи, это продолжалось до сих пор.
А последняя неделя! Клэр почувствовала, как покраснела при воспоминании о воскресной прогулке к ручью. Вряд ли она стала лучше ездить на лошади, но лучше узнала себя. Это точно.
– Ты всегда краснеешь при виде ржавой свечи? – Ехидный вопрос Питера вывел Клэр из задумчивости.
– Вид ржавчины повышает мое давление. – Клэр задорно посмотрела на Питера.
– А я думал, что твои щеки заалели из-за Тони.
– Тони? – Клэр быстро повернулась в ту сторону, куда кивнул Питер.
Именно в этот момент Тони выходил из конюшни, ведя под уздцы Франта. Их разделяло большое расстояние, к тому же на его глаза, как обычно, была надвинута шляпа, так что нельзя было определить, смотрит он на нее или нет, но Клэр была уверена, что смотрит. Она улыбнулась в ожидании, что он подойдет поздороваться. Однако Тони этого не сделал. Он ловко вскочил в седло, и Клэр подавила вздох разочарования. На большом черном жеребце он неизменно ассоциировался у нее с рекламой сигарет и… с широкой постелью.
От нее не ускользнуло, что он колебался, словно раздумывая, не подъехать ли к ним, но вместо этого классическим жестом ковбоя с Дикого Запада дотронулся до полей шляпы и повернул Франта. Она смотрела ему вслед, пока он не скрылся за склоном холма.
Тони помрачнел: ему не понравилось чувство, которое он испытал, увидев Клэр с Питером. Похоже на ревность. Черт возьми, даже Кристин он не ревновал, несмотря на то, что она давала ему поводы к этому, и не раз.
Сейчас не было никаких поводов. Даже если он не доверял Клэр, он доверял Питеру – они дружили всю жизнь. Питер мог вскружить голову кому угодно, это факт, но никогда сознательно не предал бы друга, если
