подобная мысль. Рано или поздно он все равно узнает, кто отец ребенка, и она ни в коем случае не могла допустить, чтобы Сол думал, будто Алан хоть каким-то образом обидел ее. Кольт мог разбить ей сердце, но брат-то имел в виду совсем другое.
— Может, ты считаешь, что он будет плохим отцом для ребенка? — Сол неумолимо продолжал допрашивать сестру.
— Нет, я так не считаю. — Чего уж гадать, Алан будет очень хорошим отцом.
— Тогда почему ты не хочешь сказать ему о своем положении?
— Я не сказала, что не собираюсь поставить его в известность, — возразила она и, поднявшись со стула, посмотрела на Сола. — Я пока не знаю, что буду делать, но надеюсь, что ты мне поможешь вне зависимости от обстоятельств.
Брат и сестра стояли рядом посреди комнаты, уставившись друг на друга, но не лежала ли на этот раз между ними пропасть непонимания? Брат негодовал, сестра молила о поддержке. И каждый расценивал ситуацию по-своему.
— Сол, — нарушила молчание Ибер. Ее маленькая рука дрожала, когда она коснулась плеча мужа. — Пусть девочка сама примет решение, — сказала она мягко.
У Ибер перехватило дыхание, когда во взгляде Сола она увидела его старую боль.
— Даже если она ошибается?
— Да. — Ибер знала, что ступила на зыбкую почву. — Ты должен дать ей возможность самой решить, как поступить, и поддержать в ее нелегком решении.
Между мужем и женой незримо маячило другое решение — то, которое когда-то приняла Ибер. И время, которое Сол упустил из-за этого решения, не видя собственного малыша первые два года его жизни. Сол перевел взгляд на сестру.
— Ладно, я приму любое твое решение. — Эти слова дались брату нелегко, но Трэлла знала, что он сдержит обещание.
— Спасибо. — Ответ сопровождала дрожащая улыбка.
Сол прокашлялся и мрачно посмотрел на жену.
— Пойду посмотрю новую лошадь, как она там устроилась.
Ибер озабоченно взглянула на мужа. Но когда он, остановившись, быстро прижал к себе сестру, немного расслабилась. Трэлла проводила брата взглядом до двери и повернулась к невестке.
— Извини меня. Я никак не предполагала, что это может разбередить старые раны.
— Не извиняйся. Не твоя вина, что я так повела себя тогда. — Ибер оторвала глаза от двери, за которой только что скрылся Сол, и с грустью улыбнулась. — Мы давно уже справились с этой проблемой, но он все еще не может успокоиться. Я не хочу навязывать тебе своего мнения, но очень прошу хорошенько подумать, прежде чем ты решишь скрыть от отца рождение его ребенка.
— Обещаю подумать.
— Что бы там ни было, я рада за тебя. Сол тоже будет в конце концов доволен, ему просто надо свыкнуться с мыслью о том, что ты уже достаточно взрослая, чтобы стать матерью. — Трэлла обняла Ибер, благодаря за поддержку. — А теперь мне надо кое-что обсудить с мужем, — сказала Ибер, улыбнувшись, и вышла. Но было заметно, что взгляд женщины далек от безмятежности. Скорее она обеспокоена.
«Хорошенько подумай», — сказала Ибер, и Трэлла решила, что обязательно последует мудрому совету невестки.
Ибер нашла мужа в конюшне. Он стоял, прислонившись к двери стойла, и что-то бормотал, поглаживая жеребца, которого они приобрели накануне. Сол планировал случить его с одной из своих кобылиц. Огромный жеребец но кличке Геркулес настороженно следил за новым хозяином. Тихий, доверительный голос Сола, казалось, завораживал это красивое, сильное животное.
— Какой он ладный, — сказала Ибер, положив руку на плечо мужа. И почувствовала, как напряглись его мышцы.
— Да-а.
— Не волнуйся, с сестрой все будет в порядке.
— Она убила меня, — произнес Сол, не отводя взгляда от лошади.
— Чем? Тем, что ждет ребенка? Или тем, что уже повзрослела.
Сол кисло улыбнулся в ответ на подтрунивание жены.
— И то и другое. Для меня она до сих пор ребенок.
Ибер глубоко вздохнула.
— Я была не намного старше, когда родила тебе замечательного сына.
Супруги замолчали. Они редко говорили о тех двух годах, которые провели порознь. Как будто игнорируя то, что произошло, можно перекроить задним числом саму жизнь.
— Вспомни решение, которое ты самостоятельно приняла, — нарушил наконец молчание Сол. — Разве ты поступила правильно, скрыв от меня рождение моего сына?
— Нет. — Ибер положила руки мужу на грудь, заставив посмотреть на себя, — Я была не права, но тогда мне казалось, что я поступаю правильно, и никто бы не смог переубедить меня.
— Ты хочешь сказать, что Трэй не послушается меня?
— Она сама должна принять решение. Тебе остается только надеяться, что ее выбор будет правильным.
— А у меня нет выбора? — Поняв, что Сол уже способен иронизировать, Ибер немного расслабилась. Глаза женщины наполнились слезами, когда муж обнял ее и прижал к груди.
Они стояли так несколько минут не шевелясь.
— Я не могу не корить себя за упущенное, — произнес наконец Сол. — Мне не пришлось держать малыша на руках, когда он был совсем крошкой. Я не слышал, как он произнес свои первые слова, не видел, как он делал первые шаги.
Сердце защемило от той боли, которая сквозила в словах мужа, боли, причиной которой была она сама. Ибер скользнула ладонями вверх по груди супруга и обхватила ими его лицо, ощутив под пальцами пробившуюся за день щетину. Она откинула голову назад, не скрывая слез.
— Как бы я хотела вернуть тебе то время.
— Я знаю, — ответил Сол, целуя мокрые глаза жены. — Все нормально.
— Если у нас будет еще ребенок, я не позволю тебе пропустить ни одного мгновения его жизни.
— Тебе не обязательно рожать ребенка только потому, что я пропустил младенческие годы малыша. — Но, тем не менее возможность завести второго ребенка занимала их мысли. Ибер хотела подождать, но нетерпение мужа было ей приятно.
— Следующей зимой мы вполне можем подарить нашему малышу брата или сестру.
— Ты так думаешь? — У Сола забилось сердце, когда жена потерлась грудью о мощный торс супруга. — Следующей зимой? — Сол попытался скрыть свою радость. Да разве от такой жены что-нибудь можно скрыть?
Она обхватила мужа за шею и, откинув голову, посмотрела ему в глаза. Затем поцеловала так, что из его груди вырвался стон наслаждения.
— Я запрещаю тебе ездить верхом, — твердо заявил Сол.
— Беременные женщины ездят верхом.
— Тебе что, доктор посоветовал?
— Ты же знаешь, я еще не была у врача.
— Тогда хотя бы пока не возражай мне.
— Я же не собираюсь устраивать скачки, буду ездить совершенно спокойно, шагом.
— Скачек не устроишь, — согласился с ней Сол, — потому что ты не сядешь на лошадь.
Самое время топнуть ногой, как она делала это в детстве, когда что-то было не по ней.
— Ты самый противный, упрямый и высокомерный тип, которого я когда-либо встречала в своей жизни.
— Могу то же самое сказать о тебе! Брат с сестрой стояли друг против друга посреди двора, сверля один другого глазами. Да и не больно-то ей и хотелось ездить верхом, но возмущало, что Сол так
