– В фильме, который снял Пол. Вместе с Дарби, – пробормотала Бет. – Для того чтобы заработать немного денег. Мы были совсем разорены…
Порнофильм, дошло до Рэли.
– О, они ничего с ним не сделали, – сказала ее мать. – Они не решились связываться с этим. Но теперь Пол угрожает мне этим. Угрожает, что покажет его, если я не отдам ему мою половину всего. «Ты сейчас устроилась в жизни», – сказал он. Но Роджер, понимаешь, Роджер бизнесмен. Все, что мое, должно принадлежать мне. Он настаивает на этом.
Рэли схватила мать за руку, взглянула в ее измученное лицо.
– Если бы ты могла просто поговорить с ним, – умоляла Бет, – может быть, если это будешь ты, он пойдет на попятный.
– У меня нет никакого намерения видеться с ним, – нерешительно произнесла Рэли. – Во всяком случае, пока. Тогда в Мексике произошло кое-что…
– Это убьет меня, – плача, сказала мать.
ГЛАВА 70
Глядя в зеркало заднего обзора, как мать стоит в дверях и машет ей на прощание, Рэли машинально словно прокручивала в сознании обрывки их разговоров. Порнофильм, который Пол держал, над ее головой, словно топор. «Я должна пойти на это, – сказала Бет Кэрол. – Он может вышвырнуть меня отовсюду. Мне будет некуда деться».
– Но разве ты не сможешь найти какую-то работу? – спросила Рэли.
– А что я умею? – ответила ей мать. – Я не такая, как ты, у меня нет образования, ни каких-либо навыков.
– Но должно быть что-то, что ты могла бы делать… – начала было Рэли и остановилась. Осознала, что все, чего хотела ее мать, это быть с Полом, что она сделала бы все, только бы быть с ним. Что как бы то ни было, она играла отведенную ей роль, чего бы ей это ни стоило.
И как она отреагировала, когда Рэли рассказала ей о планах своей собственной карьеры. Прежде всего магистерство[30] в Кальтек, участие в программе, которая там разворачивается по изучению самых отдаленных из достигнутых точек вселенной, а потом и докторская степень.
– Когда ты была маленькой, то всегда любила говорить, что будешь исследователем, – вспомнила мать, сияя глазами. И добавила после паузы: – Но, дорогая, а как же муж, дети?
– А что? – спросила Рэли.
– Разве ты не хочешь иметь их, дорогая? – спросила мать. – Хороший дом, семью?
– Все, чего я хочу, это наилучшим образом добиться того, на что я способна, – ответила Рэли, нахмурившись. – И я хочу полагаться в этом на себя. Это мой риск.
– Я могу понять тебя, – согласилась мать. – Но разве твой план не включает любовь?
– Это зависит от цены, – улыбнулась Рэли.
Ее мать восприняла это как оскорбление, словно Рэли предположила, что она впустую потратила свою жизнь, посвятив ее своему мужу, дому, ребенку. А теперь Роджеру. О Господи, теперь каждая фраза матери начиналась словами: «Роджер говорит», или «Роджер думает», или «Роджер чувствует».
А как она пересказала свою собственную жизнь, размышляла Рэли, остановив свой маленький «мерседес-бенц» перед светофором. Пол единственный мужчина в ее жизни. «Я забеременела в свою первую брачную ночь». Или она говорила об этом своим приятельницам и самой себе так часто, что сама и вправду поверила в это? Где же истина? – спросила она себя в тот момент, когда водитель машины, стоявшей за ней, просигналил, потому что свет сменился на зеленый.
И все же в ней сохранилась та прелесть, которую запомнила Рэли. Это было так волнующе – снова увидеть ее, ощутить прилив любви к ней и ответный порыв материнской любви, ощутить, что между ними снова протянулась связывающая их нить.
Впереди в темноте ночи она увидела розовый с зеленым отель. Она свернула на подъездную аллею и проехала мимо газона с пурпурными, белыми и розовыми цветами. У подъезда суетились служители автостоянки в своих зеленых пиджаках, подгоняя машины к поджидающим их мужчинам в темных костюмах и женщинам в туалетах для коктейлей. Очередной прием, подумала Рэли. Она вышла из машины, чувствуя, насколько опустошена эмоционально.
Она забрала со стола портье адресованные ей сообщения и прочитала их, пока шла через холл, а потом вышла в благоухающую ночь, направляясь к своему бунгало. Звонил Грант. И Бобби тоже. Миссис Фурнье звонила, чтобы узнать, благополучно ли она добралась до отеля, и просила позвонить сразу, как только приедет. Рэли улыбнулась этой просьбе, открывая дверь. Увидела букет орхидей, которые поставили, пока она отсутствовала. И тут же услышала, как зазвонил телефон. Мама, подумала она, поднимая трубку.
– Это ваш секретный поклонник.
Рэли замерла при звуке голоса Пола, потом перевела дыхание.
– Благодарю за орхидеи, – сказала она. – Они великолепны.
– Они вам понравились? – польщенно спросил он. – Я говорил о них с самим Дэвидом. У него всегда самые лучшие орхидеи в городе.
Рэли села. Она почти видела, как выглядит Пол, когда решает, как уладить что-то, что сказать. Выражение его глаз. Как хмурятся его брови. Как он облизывает кончиком языка нижнюю губу.
– Мы были представлены друг другу, – сказал он, хохотнув. – Я Пол Фурнье. Вы, возможно, не помните меня, но мы встретились с вами в ресторане две недели назад. У вас был ленч с Бобби Прайсом.
– Конечно, я помню вас, – сказала она, обольстительно понижая голос.
– Это очень лестно слышать от такой прекрасной молодой женщины, как вы, – сказал он.
