— Думаю, все же лучше предложить тебе бутерброд. Мне ненавистна мысль, что ты можешь свалиться в обморок из-за нехватки топлива.
— Ты недооцениваешь меня, — потянулся к ней Бен.
Уклонившись в сторону, Энди выскользнула из-под смятого одеяла и схватила короткий халатик, висевший на спинке кресла-качалки в углу. Надежно закутавшись в него, она обернулась к кровати, где лежал, развалясь на спине, Бен — такой большой и мужественный на фоне белоснежных кружевных простыней.
— Ветчина с сыром подойдет? Кажется, выбор небогатый.
— Замечательно, — заверил ее Бен, садясь в кровати и протягивая руку к одежде. — Я помогу тебе.
Когда Энди выходила из спальни, он уже был у нее за спиной.
Девушка задержалась перед дверью в комнату Розалин.
— Странно, почему она закрыла дверь? — недоумевая, произнесла она. — Ей прекрасно известно, как становится в комнате душно, когда нет движения воздуха.
Покачав головой при мысли о рассеянности своей соседки, Энди толкнула дверь и уже повернулась было к кухне, но брошенный в комнату взгляд зафиксировал что-то неладное.
Остановившись, Энди оглянулась, просунула голову внутрь и вдруг вскрикнула, стремительно отшатнувшись:
— О Господи!
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Напуганный восклицанием Энди, Бен через ее плечо заглянул в комнату, затем, отодвинув девушку в сторону, вошел внутрь. В комнате царил разгром — разбросанное повсюду постельное белье, разодранная одежда, сорванные со стен картины, в беспорядке вываленное на пол содержимое ящиков. Все было покрыто слоем пудры, а в воздухе пахло духами, разлившимися из изящных хрустальных флаконов. На полке пустого шкафа лежала одна черная туфля, а повсюду на полу блестел бисер с одежды.
Бен выругался сквозь зубы.
— Полагаю, обыкновенно твоя соседка не настолько небрежна.
— Нет, — прошептала пораженная Энди. — Розалин всегда безукоризненно аккуратна.
— Плохо дело. — Осторожно перешагнув через разбросанные предметы, Бен огляделся. — Ты не можешь сказать, пропало ли что-нибудь?
— В такой неразберихе сказать трудно, но вроде бы нет. — Энди нагнулась, подбирая блестящее ожерелье. — Это настоящие бриллианты. А это браслет с настоящим жемчугом. Стоят очень дорого.
С тех пор как они вошли в дом, Бен уделял почти все внимание Энди, но даже в этом случае что- нибудь неладное в гостиной или на кухне трудно было бы не заметить. И тем не менее… лучше все проверить.
Десять минут спустя стало понятно, что неизвестный таки побывал в доме, проникнув через окно на кухне. Энди подавленно призналась, что знала про сломанный на раме запор. Хотя Бена подмывало прочесть нотацию, он промолчал и продолжил осмотр. Все остальные помещения в маленьком доме были в порядке. Кроме спальни Розалин.
— Это
— Нам не известно, кто сделал это, — твердо напомнил ей Бен. — Мог быть кто угодно.
— Кто угодно? — с недоверием повторила она. — Сделал такое? Не тронул ничего, кроме вещей Розалин? По-моему, это недвусмысленное предупреждение.
Разумеется, это было похоже на правду. Бен просто не хотел признавать очевидное. Он вздохнул.
— Вызови полицию и одевайся. Придет полицейский и примет заявление — хотя вряд ли удастся установить, кто это сделал.
Энди, до которой дошли все возможные последствия случившегося, побледнела.
— Ей снова придется переезжать. Она снова окажется одна, в незнакомом городе, без работы. Бен, я не могу оставить ее одну. Я должна поехать вместе с ней.
— Ты никуда не поедешь, — отрезал Бен, у которого при одной мысли об этом екнуло в желудке. — И Розалин тоже — пока по крайней мере. А теперь, Энди, вызывай полицию и одевайся. Может быть, не так уж все плохо.
Его резкий тон пронял Энди. Она покорно направилась к телефону.
Бен устало провел рукой по волосам. Наверное, будет лучше, если он приготовит кофе, подумал он, направляясь на кухню. Он им понадобится, вне всякого сомнения.
Через час после того, как сочувствующие, но не сказавшие ничего обнадеживающего полицейские уехали, Бен и Энди услышали, как к дому подъехала машина. Энди, к огорчению Бена, была неестественно подавленна.
— Это, должно быть, Розалин, — сказала она, нарушив молчание едва ли не впервые после отъезда полиции.
Ее нисколько не успокоило, что полицейские вежливо выслушали ее рассказ про одержимого насильника-убийцу, бегло осмотрели комнату Розалин и честно известили, что без дополнительной информации вряд ли смогут что-либо сделать.
— Попытайся сохранить выдержку, когда будешь рассказывать о случившемся, — сказал Бен.
Энди раздраженно взглянула на него.
— Я не собиралась закатывать истерику.
Он нахмурился.
— И нет необходимости делиться с ней… ну, в общем, ты понимаешь.
Он считал, что они с Энди имеют право сохранить в тайне некоторые стороны своих развивающихся у всех на глазах отношений.
Взгляд Энди метнулся к спальне.
— Ты хочешь сказать — насчет нас?
— Да.
Энди пожала плечами.
— Какая разница? Она так и так узнает.
— Черт побери, Энди, не начинай все сначала. Она не…
Входная дверь распахнулась, и стремительно вошла Розалин в развевающемся, сверкающем блестками платье.
— Опять ссоритесь, дети мои? — начала она с улыбкой. Затем осеклась, впившись глазами в Энди. — Что случилось?
Бен открыл было рот; но Розалин уже метнулась в свою комнату. Энди последовала за ней.
Подавленный происходящим, Бен, покачивая головой, поплелся следом.
Розалин застыла на пороге своей комнаты, с каменным лицом изучая остатки своих пожитков. Наконец она не совсем твердой рукой прикоснулась к разорванному платью, висящему на кресле-качалке — двойнике того, что стояло в спальне Энди. По лицу женщины пробежала болезненная судорога, и она уронила руку.
— Он был здесь, да? — сдавленно прошептала Энди.
Розалин кивнула:
— Да, это он.
Энди обняла подругу за хрупкие плечи.
— Должно быть, он считал, что ты дома. Не найдя тебя…
— Нет, — оборвала ее Розалин. — Он знал, что меня нет. Это предостережение. Он играет со мной.
