– Мне двадцать три, но влюбилась я первый раз.
Неожиданно посерьезнев, отец сказал:
– Я просто не хочу, чтобы ты страдала.
– Постараюсь, – весело пообещала Бэл.
Она собиралась с силами, чтобы выложить последнюю, самую важную новость – о предстоящей свадьбе, когда отец проницательно заметил:
– Ты рассказала мне уже все о человеке, которого любишь, но упустила самое главное. Что чувствует он? Любит ли он тебя?
Не обращая внимания на пронзивший ее приступ боли, она улыбнулась:
– Он хочет на мне жениться. Вообще-то мы уже помолвлены, – торжественно сообщила Бэл, разжимая кулак и вытягивая вперед руку с кольцом.
Петер аж присвистнул.
– Быстро парень работает. И, судя по размеру изумруда, он далеко не беден.
– Это совсем не повлияло на мое решение выйти за него, – обиделась Бэл. – Единственное, что меня смущает, то, как это произошло. Я не хотела причинять боль Родерику и его родителям…
Петер нахмурился, на его лице появилось озабоченное выражение.
– Если вплоть до субботы ты была помолвлена с Родериком, а сейчас… только понедельник, то когда вы успели обручиться и купить кольцо?
Бэл глубоко вздохнула.
– Знаю, это звучит невероятно… Мне самой с трудом во все это верится. Но у Эндрю есть частный самолет, он последовал за мной в Рим. А кольцо – это семейная реликвия, принадлежавшая его бабушке- итальянке…
– Итальянец? Фамилия у него английская.
– Его мать была итальянкой, а отец англичанином. Эндрю родился и вырос в Англии, хотя по- итальянски тоже говорит прекрасно. – Она перевела взгляд на камень. – А кольцо он подарил мне на обратном пути в Англию и настоял, чтобы я его носила.
Немного подумав, Петер медленно произнес:
– Никто не может осуждать тебя за то, что ты разорвала первую помолвку, разобравшись в своих чувствах, но не лучше ли в этих обстоятельствах со второй подождать хоть какое-то время?
– Ну, я…
– Иначе Родерик окажется в дурацком положении, и люди начнут думать Бог весть что. Если бы вы подождали месяц-другой…
– Отец, – решительно произнесла она. – Послушай меня, пожалуйста. Ни Эндрю, ни я не хотим ждать.
Петер покачал головой.
– Зачем торопиться? Испытайте свою любовь временем. И если она выдержит испытание, к Рождеству можно объявить о помолвке, а весной…
– Мы решили пожениться как можно быстрее. Именно поэтому мы и вернулись сегодня в Лондон.
Отец онемел, словно получил удар в челюсть.
Около минуты оба хранили молчание, и в тишине было слышно даже их дыхание. Затем, постепенно выходя из замешательства, он спросил:
– Наверняка у такой спешки есть причина?
Он был человеком с определенными понятиями о приличиях, и Бэл не могла рассказать ему правду, поэтому постаралась ответить как можно беззаботнее:
– Просто мы очень хотим быть вместе. Эндрю получит специальное разрешение, и мы надеемся пожениться в четверг в десять тридцать.
– Где состоится церемония?
– В церкви святого Джила.
– Я очень рад, что вы выбрали именно эту церковь. Там я венчался с твоей матерью.
Поспешно поднявшись на ноги, он подошел к окну и затуманенным взором посмотрел на дрозда, плескавшегося в обмелевшей луже.
Бэл не без удовольствия сообщила ему:
– Это был выбор Эндрю. Он знаком со священником. – И, немного смутившись, продолжила: – Церемония будет очень скромной, но Эндрю хочет, чтобы на мне было длинное белое платье и вуаль.
Отец повернулся с улыбкой на устах.
– Из уважения к традициям, да? Это делает ему честь. Ты же не тайком выходишь замуж, значит, все должно быть как полагается.
Испытав некоторое облегчение, Бэл решилась спросить:
– Пап… ты будешь посаженым отцом?
