информацию о жене Норбласки просто так. Мое условие — я иду с тобой. А если ты против, тогда я иду сама.
Он прошагал туда-сюда, остановился, повернулся.
— Ты даже не представляешь, насколько это дело может быть опасным. Подделка товара — это еще цветочки. Но мы предположить не можем, что он еще затеет...
— Хорошо, но ведь бывшая жена Норбласки не является подозреваемой. Не думаю, что она начнет палить в меня из пистолета только за то, что я задам ей пару вопросов.
— Мы знаем, что Норбласки где-то скрывается. Возможно, она согласится с тобой побеседовать, чтобы выудить из тебя сведения. Может быть, Норбласки сможет таким образом добраться до тебя.
Не слишком веселая перспектива.
— Надо же! — улыбнулась Клаудия. — Но тогда, может быть, и лучше, если ты пойдешь со мной?
— Прекрати! — вскричал он, схватил ее за руки и сдвинул со стола, на котором она примостилась.
— Что? Что прекратить? — Клаудия заморгала, хлопая длинными ресницами, как бабочка крыльями.
— Прекрати улыбаться, когда тебе больно или страшно. Это сводит меня с ума.
Да, что-то его точно сводило с ума. К сожалению, понять это трудно. Но эта реплика явно взбудоражила Клаудию.
— Ладно, прости, — его руки скользнули вниз по женским рукам, остановились на локтях, спустились еще ниже. Он начал медленно массировать ее тонкие кисти.
— Некоторые люди встречают страх с проклятиями на губах, я же предпочитаю улыбаться.
— Понятно, — сказал он, — но мне это не нравится.
— Почему? — Она вдруг поняла, что сама наклоняется ближе к нему.
— Потому, — его взгляд остановился на ее губах. — Есть одна причина. Скажу через пару минут. Надо как-нибудь справиться со страхом.
— Понятно, — и тут она вдруг увидела его другими глазами. Выразительные брови выгнулись аркой — в смущении, а не в гневе. Глаза пристально смотрели на нее, зрачки расширились. Упругие губы вытянулись в одну длинную узкую линию.
Клаудия знала, что они смягчатся, если она поцелует его.
Собственно, так она и сделала.
Итан сопротивлялся как мог. Недолго. А потом набросился на нее, как голодный лев.
Боже мой! Этому мужчине не нужны были наставления или указания. Он сам возьмет то, что ему причитается. Восхищенная, Клаудия отдалась чувствам.
От него так приятно пахло кофе, и этот запах смешивался с терпким мужским запахом. Она буквально пила его, желая узнать получше.
Да, она хотела целовать его, о чем тут же и заявила, крепко прижавшись к нему. Его теплая рука легла на ее живот, а мгновением позже — на грудь.
Клаудия запустила пальцы в его волосы. Эти восхитительные волосы! И как она могла подумать, что они обыкновенные? Они были густыми и пушистыми. А тепло, которое исходило от него, способно было растопить ледники Арктики.
Он стал задирать ее свитер. И тут где-то вдалеке хлопнули дверью. Женский голос произнес имя Итана.
Оба подпрыгнули одновременно.
— Черт, — он неуверенно провел рукой по волосам, отходя за стол. — Я... то есть мы еще не договорились. С тобой все в порядке?
— Прости, — выдохнула она, возвращая свитер на прежнее место. Ну вот, теперь эта вещь непригодна для носки — концы свитера вытянулись с обеих сторон. — Да. Очень романтично.
— Романтично? — удивленно протянул Итан. — Что ты имеешь в виду?
Дверь в кабинет распахнулась, и в дверном проеме появилась Бьянка Конти собственной персоной.
Эта высокая богиня-блондинка. Она застыла в проеме, сложив руки на груди. Ехидная усмешка исказила ее лицо.
— И что это вы тут делаете? — спросила она.
Клаудия издала нервный смешок. Итан поморщился.
— Ты хоть знаешь о том, что вообще-то принято стучать в дверь?
Вот кто был настоящей блондинкой! Бьянка с мрачным видом пошла на него.
— Как ты посмел связаться с моим отцом? И как тебе только удалось его убедить нанять тебя? Я знаю, зачем тебе это надо. Ты хочешь отомстить, я знаю. Для этого ты хочешь впутать нашу семью в эту грязную историю с Бароунами. Я не позволю тебе сделать этого, Итан!
— Бьянка, — сказал чуть насмешливо Итан. — Думаю, ты уже знакома с Клаудией?
Клаудия деликатно откашлялась.
Бьянка даже подпрыгнула от неожиданности.
— Привет, Бьянка. Отличные брючки. На какой распродаже ты их купила?
Перевод:
— Эти — от Армани, — холодно сообщила ей Бьянка. — А что ты тут делаешь?
Перевод:
— Разве непонятно? Пытаюсь защитить интересы собственной семьи. Убедиться в том, что именно твой отец нанял Итана.
Итан тяжело вздохнул и скрестил руки на груди.
— Так, полагаю, этого ты до сих пор не знала, — заключил он.
— О боже, даже тут ты решил меня обвинить! — Бьянка резко развернулась к нему. — И с тобой так всегда, между прочим.
— Я перестал обвинять тебя уже давно. С тех пор, как мы развелись. И мне этого больше не нужно делать.
Повисла неловкая пауза. Казалось, впервые в жизни Бьянка не знала, что сказать.
Клаудия подавила вздох. Бьянка была известной актрисой, любила все драматизировать. И была полностью уверена, что мир крутится вокруг нее. Или, по крайней мере, должен крутиться. Ничего удивительного, что однажды ей пришлось обнаружить отсутствие мужа. Видимо, в один прекрасный момент ему надоело вертеться вокруг нее.
— Это было так давно, — проговорила добрая Клаудия, похлопав Бьянку по плечу.
Та с подозрением покосилась на Клаудию.
— Мне кажется, тебе было бы лучше оставить нас, у нас с Итаном секретный разговор.
— Представляю, о чем вы тут будете говорить после стольких лет разлуки, — не осталась в долгу Клаудия. Потом повернулась к нему: — А теперь насчет нашего с тобой разговора: ты со мной?
Он напрягся.
— Да, конечно. Лучше выехать прямо сейчас, чтобы не опоздать.
— Вот и правильно. Ты же знаешь, какие в это время пробки.
В городе никогда не бывает видно горизонта, думала Клаудия. Его скрывают высокие дома. Но ведь горизонт все равно есть, несмотря на городские стены, просто он невидимый.
Солнце уже село, но слабый отблеск его на темнеющем небе еще был виден. Пока они ехали по Хантигнтону, город погрузился в темноту и вдруг зажегся, засверкал разноцветными огнями, напоминая пожилую даму, которая все обвешивается драгоценностями, готовясь к балу.
Огни города. Они весело замигали — город зажил своей вечерней жизнью.
— Что-то не так?
В его голосе звучала нежность. И ей не очень понравился этот тон. Обычно он говорил так, когда ему что-то было нужно. Голос слишком вкрадчивый, так, глядишь, и доверишься... А вот это вовсе ни к чему!
