Глаза Айрис были по-прежнему закрыты, шелковые волосы разметались по подушке. О, если бы все закончилось прямо сейчас... скорее, скорее, пока ее разбуженная плоть не выдала себя.
— Посмотри на меня! — прошептал Дэвид, борясь с ее молчаливым сопротивлением. Она подчинилась. Его синие глаза потемнели, обычно аккуратно причесанные волосы растрепались, на скулах рдел яркий румянец. — Ты всегда такая зажатая, когда занимаешься любовью? Что должен сделать мужчина, чтобы заставить тебя расслабиться? Скажи мне, чего ты хочешь, крошка?
Тебя! Ответ сложился сам собой, пришел прежде, чем она успела подумать. А есть ли у нее право на такие мысли? Ни малейшего! Но мужские губы, прижатые к ее плоскому животу, и нежный шепот лишили Айрис последних остатков воли — девушка горела как в огне. Долго сдерживаемая страсть, наконец вырвалась наружу, сметая сопротивление и заставляя капитулировать. Разве могла она устоять перед тем, о ком грезила долгие годы.
Прости, Мейбл! Эта мысль тут же улетела, как осенний лист, подхваченный ветром. Она была побеждена собственной страстью, силу которой можно было сравнить только со страстью любящего мужчины. Мощным движением он привлек девушку к себе и открыл неведомые ей доселе тайны плотской любви.
Желание затопило Айрис, она ощутила лишь мгновенную острую боль, а потом погрузилась в затягивающий омут неземного наслаждения.
Когда через некоторое время Дэвид отодвинулся и встал, не говоря ни слова, Айрис лежала, робко глядя на него. Он рассержен? Или, потрясен, как и она сама, неожиданно бурным проявлением чувств?
Лампа, стоявшая на туалетном столике, бросала мягкий свет на великолепную обнаженную фигуру Аполлона, насытившегося любовью. Айрис поспешно отвела взгляд, смущенная, собственным бесстыдством.
Облачаясь в белый махровый халат, Дэвид удивленно и слегка осуждающе спросил:
— Почему ты не сказала, что я у тебя первый?
— А разве это так важно? — пожала она плечами. Айрис не могла признаться, что стеснялась своей девственности.
Стронг пристально смотрел на Айрис, как будто хотел насквозь просверлить ее взглядом. Нет, слава Богу, он ни о чем не догадывался.
— Если бы это было для тебя неважно, от твоей невинности давно бы и следа не осталось. Неужели деньги могут заставить девушку пожертвовать самым святым, что у нее есть?
Айрис замерла.
— Это звучит оскорбительно...
— Извини. Я не хотел тебя обидеть.
— Разве? — Ее подбородок вздернулся, ноздри раздулись. Разве можно было забыть, как он восстал против этой идеи? Мейбл пришлось долго умолять мужа, прежде чем он уступил. Можно представить себе, что именно Стронг думает о женщинах, согласных продать своего ребенка. Вряд ли ее, Айрис, поведение могло как-то поколебать мнение этого человека.
— Я имел в виду лишь то, что ты очень красивая девушка... — Он открыл холодильник и вынул оттуда бутылку воды. — И не говори мне, что никто не пытался соблазнить тебя.
— Нет... то есть я хочу сказать, что пытались...
Так, значит, он не был равнодушен к ее чарам, хотя никогда не показывал виду. Впрочем, Айрис была слишком близкой подругой его жены... А что касается попыток соблазнения, то даже если бы и встретился мужчина, способный избавить ее от безрассудной страсти к Дэвиду Стронгу, то и тогда она не испытала бы желания очертя голову броситься в его объятия. Серьезные отношения — а ни на что другое Айрис не согласилась бы — должны опираться на прочную основу. На примере распавшегося брака родителей она видела, насколько болезненными и разрушительными бывают последствия скоропалительных решений.
— Обычно невинность приносят в жертву любви, страсти или отдаются из простого любопытства. Что заставило тебя поступить по-другому? Почему самым сильным стимулом стали деньги?
Айрис поспешно отвела взгляд, как свидетель, что-то скрывающий от правосудия. Слишком больно было вспоминать осунувшееся лицо матери, ее затрудненное дыхание и застывшую в глазах отчаянную мольбу не думать о деньгах для операции.
Она нерешительно подняла глаза. В суде у Стронга была репутация жесткого и даже безжалостного человека. Тем не менее, Айрис знала, что он, мог бы понять владевшие ею чувства, расскажи она о смертельной опасности, нависшей над матерью. Но, во-первых, она решила никому не говорить ни о болезни, ни об операции, а во-вторых, Мейбл была ее подругой с самого детства, знала обоих родителей Айрис, и если бы до Элспет Милфорд когда-нибудь дошло, каким образом дочь добывает деньги на предстоящую операцию...
Она внутренне содрогнулась.
— Разве обязательно должна быть какая-то причина, достопочтенный сэр? — непринужденно отреагировала Айрис.
Стронг прищурился.
— Я не судья, — наконец медленно произнес он, почему-то, серьезно отнесся к ее шутливому обращению. — И уж, конечно, не мое дело выносить приговор. Ни тебе, ни кому-нибудь другому...
Но Айрис понимала, что именно этим он и занимается: блестящий адвокат Дэвид Стронг уже вынес свой вердикт.
Но тут ее чувствам начало грозить новое испытание. Дэвид сбросил халат, скользнул обратно в постель и игриво заявил:
— Допрос окончен.
Айрис Милфорд пребывала в необычном для нее взвинченном состоянии. Когда в маленькой конторе, напоминавшей времена Диккенса, зазвонил телефон, девушка вздрогнула.
— Привет. Это я. Думал приехать раньше, но моя машина решила по-другому.
Айрис улыбнулась, с облегчением услышав веселый голос своего непосредственного начальника. Недавний выпускник университета Родни Крайтон пришел в адвокатскую контору всего два года назад и обещал стать прекрасным присяжным поверенным — при условии, что сумеет обуздать свой беспокойный характер.
— Как твоя матушка? Ей лучше?
В прошлую пятницу Айрис сказала, что проведет выходные с матерью, которая неважно себя чувствует, однако ни словом не заикнулась о том, что поедет в загородную частную клинику, где несчастная женщина только что перенесла тяжелейшую операцию на сердце.
— Все в порядке, — внутренне сжавшись, ответила Айрис. Если бы она была уверена, что все действительно хорошо...
— В таком случае не могла бы ты, как можно скорее напечатать заключение для защитника, которое я диктовал? Кстати, сегодня утром я видел его в суде — ну, знаешь это дело Тольдберг против Вейсмана? Клянусь всеми святыми, не зря его фамилия Стронг — он и впрямь сильный мужик! Складывается впечатление, что истец все время врет. Если так оно и есть, то его спасет только чудо! Стронг из него фарш сделает!
Айрис зябко повела плечами. И из нее тоже будет фарш? Правда, в этом случае безжалостный ум, о котором ходили легенды, Стронгу не понадобился: он воздействовал на чувства Айрис и полностью сокрушил их. Потому что в тот злосчастный уик-энд они еще несколько раз занимались любовью, и партнер проделывал это молча, без всяких эмоций, а она сразу потеряла голову и уже не могла сдержать свои порывы...
Когда Стронг, наконец, отвез ее домой, он держался еще более отчужденно, чем обычно, в то время, как Айрис хотела... чего же она от него хотела? Любви? Нет, конечно же, нет, старалась уверить себя девушка, проклиная все на свете. Ведь он был чужим мужем. В таком случае, почему она, как последняя идиотка чувствует себя брошенной и одинокой?
— Алло! Ты слушаешь?
— Да... да, конечно.
Едва услышав фамилию Стронга, она совершенно растерялась. Конечно, с ее стороны это была
