— И все же мы переезжаем.
Мама кивнула на лежавшее перед ней письмо.
Мы все думали, что это очередной счёт или какое-нибудь дурацкое письмо из муниципалитета. Мы не обратили никакого внимания на то, что мама его читает, — хотя я удивилась, почему она его не скомкала и не бросила в помойное ведро.
Мартина схватила письмо.
— «Квартал „Планеты“», — прочла она.
— Ну разве не здорово? — сказала мама. — Видишь, Джуд, это судьба.
— Господи, это даже не в самом Лондоне! Мы туда не поедем. Как я буду видеться с Тони?
— Если хочешь знать, тебе стоило бы видеться с Тони поменьше, — сказала мама. — Ты ещё слишком молода для серьёзных отношений.
Кто бы говорил! Сколько тебе было лет, когда я родилась? Шестнадцать?
— Вот именно, я знаю, о чем говорю.
— И ты тащишь нас всех в этот мерзкий квартал в кошмарной глуши, только чтобы разлучить меня с Тони? — запричитала Мартина.
— О господи, перестань разыгрывать королеву из трагедии! Можно подумать, весь мир вертится вокруг тебя и твоего приятеля. Я это делаю для нас всех. Нам нужно больше места, потому что у вас скоро появится братик.
Мама погладила свой живот.
— В муниципальных домах нет квартир больше чем из трех комнат, — сказала Джуд.
— Я обклеила всю комнату портретами поп-звёзд. Все пропадёт, если придётся их срывать, — недовольно проворчала Рошель.
— Обклеишь другую. У тебя будет больше места. Мы переезжаем в отдельный дом, — сказала мама. — Настоящий отдельный дом с собственным садом.
На это мы все попались. Я судорожно сжала Фиалку.
— А нам разрешат держать животных? — спросила я.
— Да, Дикси.
— Настоящих? Птиц?
Я видела перед собой зелёный сад, по которому, пронзительно вереща, порхают на свободе красные с лиловым попугаи, жёлтые канарейки и голубые волнистые попугайчики. Фиалка задрожала, пытаясь расправить полинявшие крылышки.
— Отлично, раз у тебя будут птички, я заведу большую пушистую кошку, — сказала Рошель. — Я заведу целую кучу белых длинношёрстных персидских кошек. Я их назову Снежинка, Сахарок, Пломбир и Бивень.
Призрачные белые кошки размером с полярных медведей принялись разгуливать по моему саду, подстерегая моих беспомощных радужных птичек.
Джуд заметила, как я вцепилась в свой рукав.
— А я заведу большого ротвейлера, и он только раз ударит лапой — и от всех твоих мерзких кошек мокрое место останется. А потом возьму его на поводок, и он будет нашим сторожевым псом и будет всегда охранять тебя, Дикси, — пообещала Джуд.
— О чем вы говорите! — возмутилась Мартина, не переставая плакать. — Несёте чепуху: собаки, кошки, попугайчики дурацкие. Это не игра. Мы никуда не поедем.
— Нет, поедешь, — настаивала мама. — Перестаньте на меня орать! У меня от этого подымается давление, а это вредно для ребёнка.
— Этот гребаный ребёнок! — крикнула Мартина.
Она так и сыпала плохими словами, мы все даже зажмурились.
— Прекрати! — велела мама. — Чтоб я этого больше не слышала, ясно? Я понимаю, ты просто расстроилась из-за Тони. Не можешь ты всерьёз говорить такое о своём маленьком братце.
— Ещё как могу! — Мартина сорвалась на истерический визг. — Ты, мама, такая эгоистка. Ведёшь себя так, будто мы, девочки, вообще не в счёт. Ты так помешалась на мечтах об этом дурацком мальчишке, что готова всем нам загубить жизнь. Слышала бы ты, что о нас говорят в квартале! Что о тебе говорят!
— Ну, поскольку мы переезжаем, я этого и не услышу. Можешь орать на меня сколько угодно, все уже решено и подписано — совершенно официально, — сказала мама, сворачивая письмо в трубочку и хлопая им по столу. При этом она нечаянно ушибла запястье и стала яростно растирать его. — Ох! Смотрите, до чего вы меня довели.
— Ну и пусть!
Мартина бросилась вон из квартиры, хлопнув дверью.
— Как будто мне не все равно, что эти старые зануды обо мне говорят, — сказала мама, отхлебнув чаю. — Но раз уж об этом зашла речь, и что же они говорят?
Я посмотрела на Джуд и Рошель. Рошель разинула было рот, но Джуд быстро пихнула её в бок.
— А эти «Планеты», — спросила Джуд, чтобы отвлечь мамино внимание, — как ты о них узнала?
О маме вечно говорят нехорошие вещи, но мы ей не передаём, даже когда очень злы на неё.
— Я пошла в муниципалитет и сообщила, что жду ребёнка и поэтому мне нужна большая площадь. Девушка стала рыться в своём компьютере, и, когда она сказала: «Квартал „Планеты“», я вдруг почувствовала такое странное стеснение в груди…
— Несварение, — сказала Джуд.
— Озарение! Я сразу поняла: это то, что нам нужно. Особенно когда она сказала, что во всех шести блоках есть отдельные дома с участками — для больших семей.
Рошель считала на пальцах:
— Шесть блоков? Планет девять — я запомнила, когда мы их проходили в школе.
— Да, тебе пора в школу, а то опоздаешь, — сказала мама.
— А какой толк туда идти, раз мы переезжаем? — спросила Джуд.
— Ты и так ходишь через раз, скверная девчонка, — сказала мама. — Ну ладно, тогда можешь мне помочь. Дойди до супермаркета и набери картонных коробок, сколько унесёшь. Мы будем укладывать в них вещи.
— Лично я пошла в школу, — объявила Рошель. — Надо предупредить друзей, что мы переезжаем. Мам, у нас правда будет свой дом с садом? А у меня будет отдельная комната? Мне надоело, что у меня нет своей комнаты!
Вообще-то, ни у кого из нас нет своей комнаты. Сперва в одной комнате были Мартина и Джуд, а в другой Рошель и я, но долго мы так не выдержали. Теперь Мартина делит комнату с Рошель, а я с Джуд — это ещё куда ни шло. Но лучше бы, конечно, у каждой из нас была своя комната.
— А у меня тоже будет своя комната, мама? У нас у всех? — спросила я.
— Посмотрим, дорогая. Я точно не знаю, сколько там всего комнат и какого размера.
— Чур моя самая большая! — сказала Рошель.
— Нет уж, самая большая — для нас с малышом. Я подумываю взять ещё кредит. Ненавижу всю эту дешёвую подержанную рухлядь. Какая же мать согласится на такое дерьмо для своего новорождённого сыночка? Я тут видела кроватку с узором из голубых медвежат — прелесть…
Мама пустилась в свои любимые разглагольствования о новорождённом сыночке. Минут десять она с упоением излагала каталог «Товары для будущих мам». Джуд зевнула, сделала себе ещё чашку кукурузных хлопьев и пошла смотреть на видике очередную «Баффи». Она стащила школьный галстук, закатала рукава блузки и сбросила туфли.
Рошель с нарочитым старанием собирала портфель, изображая пай-девочку.
Я все ещё пыталась вспомнить все девять планет. Я не очень внимательно слушала, когда мы их проходили в школе. Меня отвлекли мечты о собственной планете. Там жили только мы с Фиалкой, в тишине и покое. На планете Дикси не было притяжения, поэтому я могла летать вместе с Фиалкой. Мы свили себе отличное, устланное мхом гнёздышко на вершине самого высокого дерева. На нем круглый год зрели все фрукты сразу, на одной ветке — яблоки, на другой — персики. В густой переплетённой листве вокруг ствола росли малина, ежевика и клубника, с веток свисали виноградные лозы — так что мы могли клевать свой завтрак, не вылезая из гнёзда.
