— В спортзал я тоже много ходил, — сказал Брюс.
— Вот так Фрида Цветочная Лавка! — сказала Рошель. — Слушай, Мартина, дай на минутку мобильник. Я только отправлю одну эсэмэску.
— Только не этому уроду из «Макдоналдса», — встряла Джуд.
— Нет, мобильник я тебе не дам, он мне самой нужен, — сказала Мартина. — Какой ещё урод?
— А ну отойдите все с дороги! — распорядилась Джуд. — Мартина, почему ты не можешь помочь? Я ведь знаю, что сейчас не твои дни, так что не отговаривайся этим.
— Джуд, ты не можешь помолчать? У меня желудок расстроен, если хочешь знать. Меня тошнит.
— Ерунда, — сказала Джуд.
— Это не ерунда, Джуд. Я слышала, как её утром рвало.
Я хотела помочь, но Мартина, похоже, перепугалась.
— Заткнись, Дикси! Ну почему ты никогда не можешь помолчать, — зашипела она.
— Ага, она вообще страшная ябеда, — сказала Рошель.
— Я умею хранить тайны! Я умею хранить потрясающие тайны, так что заткнитесь обе. Вот когда вы узнаете мою тайну…
— Дикси! — закричала мама из гостиной. — Пойди сюда! Помоги мне. Живо!
—
— Нет, Мартина, мне нужна Дикси.
— Ну что ж, как хочешь, — сказала Мартина обиженно и быстро пошла наверх.
— Мартина, ну пожалуйста, дай на минутку мобильник, — попросила Рошель, бросаясь за ней. — Джуд, начните лучше с моей мебели. Я хочу, чтобы у меня наконец была нормальная комната. Только осторожнее, не швыряйте как попало. Поаккуратнее там с моим туалетным столиком, ладно?
— Сама поаккуратнее, а то мы тебя пошвыряем как попало, Роксана, — сказал Брюс. — Раскомандовалась тут. Мы тебе не грузчики. Мы, между прочим, делаем одолжение, правда, Джуд?
— Ещё бы, Брюс.
Она тащила из маминой комнаты кровать Рошель, опрокинув её набок. Похоже было, что она с удовольствием опрокинула бы и протащила по полу саму Рошель.
— Дикси, — нетерпеливо крикнула мама, — пойди сюда! Ко мне, поближе!
Я присела рядом с ней на матрас.
— Слушай, прекращай свои намёки. Твои сестры — не идиотки, хотя на них обычно и похоже. Мы ведь с тобой договорились, детка. Ты мне поклялась, что словом не обмолвишься.
— Только пару дней, мама!
— А как насчёт пары недель?
— Не выйдет, мама! Представь, как ты пойдёшь по магазинам с коляской, и все будут заглядывать под козырёк и ворковать «сюси-пуси», «это мальчик или девочка?». Не можешь же ты сказать, что это мальчик, а через месяц вывезти её в розовом платьице?
— Я не собираюсь ни с кем разговаривать. Здесь в округе все равно одни безнадёжные дебилы. — Мама задумалась. — Может, конечно, это я безнадёжная дебилка, раз не могу обеспечить своих детей или найти хоть одного приличного мужика им в отцы. Было много причин, почему нам нельзя было оставаться в Блечворте, но как я могла вообразить, что эта дыра — выход их положения? Я только ещё сильнее влипла. Все у меня оказалось не то: и гороскопы, и карты, и хрустальный шар. Ребёнок оказался не тот. Я так хотела мальчика, Дикси! Мне очень нужен мальчик! Не отнимай его у меня, детка, пожалуйста. Оставь мне его ещё ненадолго.
Мама заплакала. Солнышко тоже запищала и недовольно завертелась в своём голубом одеяльце. По запаху было похоже, что ей пора сменить подгузник, но Брюс и Джуд могли войти в любую минуту, чтобы унести ещё что-нибудь наверх.
— Давай я возьму Солнышко наверх в ванную и переодену её… то есть его, — сказала я. — Не плачь, мама. Я не выдам нашу тайну, обещаю. Пусть Солнышко ещё немного побудет мальчиком, если тебе от этого правда легче.
Я взяла Солнышко на руки и осторожно понесла наверх. Джуд и Брюс втащили кровать Рошель на половину лестницы. Брюс взмок, очки у него запотели.
— Полегонечку, дядя Брюс, — сказала я с тревогой.
— Все обойдётся… если я… не буду торопиться, — с трудом выдохнул он.
Джуд тащила, Брюс толкал, и вдвоём они таки втащили кровать наверх.
— Поставьте её к окну, — сказала Рошель. — Нет, постойте, может быть, лучше будет у противоположной стены.
— Ставь её сама куда хочешь, привереда, — огрызнулась Джуд. — Ну как, Брюс, дружище? Держитесь?
— А то! — сказал Брюс, а сам прислонился к стене, пытаясь отдышаться.
— Хватит с Рошель пока. Пойдите присядьте, дядя Брюс. У вас измученный вид, — сказала я.
Он только улыбнулся мне и побрёл вниз по лестнице.
Я зашла в ванную и осторожно распеленала Солнышко. Она была не просто мокрая. Все оказалось намного хуже, чем я думала. Я не знала, что делать.
— Пожалуйста, научись побыстрее ходить на горшок, — сказала я сестрёнке, повыше закатывая рукава.
Я оторвала полрулона туалетной бумаги, ухватила Солнышко за щиколотки и принялась тереть. Тёрла я долго. Потом я подумала, что лучше, наверное, её вымыть. Вообще-то, я не знала точно, как моют младенцев. Она была такая маленькая. Я боялась, что, если её намылить, она У меня выскользнет. Головка у неё не держалась, а сама она извивалась у меня в руках.
Я управилась, как сумела, и запихала грязный подгузник в клеёнчатую хозяйственную сумку.
— Ну вот, Солнышко. Теперь мы сухие и чистенькие. Может, ты постараешься так и оставаться? Ты, конечно, славная малышка, но была бы ещё лучше, если б у тебя не было попы!
Как было бы здорово, если бы Солнышко была как кукла, вся из гладкой пластмассы. Тогда бы ей не надо было менять подгузники и никто бы не узнал, что она девочка. Мама могла бы играть, будто у неё такой особенный мальчик, и никто бы ничего не заподозрил. Если бы у всех у нас было так, мы могли бы выбирать, какого пола мы хотим быть, пока не вырастем. Я могла бы быть мальчиком, тогда мама всегда любила бы меня больше всех. Джуд, наверное, тоже захотела бы быть мальчиком, хотя она их не любит. Рошель как раз обожала мальчиков, но её невозможно было себе представить иначе как девочкой. Мартина тоже была девочка-девочка, даже когда напяливала на себя огромные футболки Тони или его чёрный кожаный пиджак.
Я услышала, как Джуд и Брюс тяжело топают вверх по лестнице. Подхватив Солнышко, я подошла к перилам посмотреть. Они, чертыхаясь, тащили неповоротливый туалетный столик Рошель, у которого на ходу выдвигались и выпадали ящики.
— Надо было вынуть сперва ящики, — выдохнул Брюс. — Я совсем голову потерял. Слушай, если мы его прислоним к стене, ты сможешь его удержать на весу минутку? Я тогда протиснусь на твою сторону и вытащу ящики.
— Что у неё там? Чем-то воняет! — сказала Джуд.
Словно в ответ на это, верхний ящик вылетел из пазов. Первый грязный подгузник Солнышка взмыл в воздух и упал в аккурат Брюсу на голову.
Брюс сделал резкое движение в сторону, отряхиваясь и пытаясь в то же время не выпустить туалетный столик. И вдруг вскрикнул на пугающе высокой ноте.
— Дядя Брюс! — Я бросилась вниз по лестнице, прижимая к груди Солнышко.
— Все, Брюс, так этот чёртов столик не упадёт, — сказала Джуд, отодвигая его подальше.
Брюс, согнувшись, вцепился в лестницу.
— Дядя Брюс, вы там в порядке? — крикнула я.
— Брюс, все, можете выпрямляться, — сказала Джуд.
Брюс был не в порядке. И выпрямиться он не мог.
— Я перетрудил спину, — с усилием проговорил он.
— Как там мой столик? Джуд, осторожнее, не прислоняй его к стенке, он же поцарапается! — орала
