так быстро, но она любила все, что имело отношение к Шону. Любила его смех и звук его голоса, его юмор, то, как он смотрел на нее, — будто она самая красивая женщина в мире. Любила ощущение принадлежности ему, когда Шон обнимал ее.
Эйлин не знала, как Шон это сделал, но на следующий день у него снова был выходной.
— А как же твоя работа? — спросила она, когда они лежали рядом в траве и смотрели на плывущие по небу облака.
Шон повернулся на бок и поцеловал ее в кончик носа.
— С тех пор, как ты появилась здесь, лошади спят днем и выгуливаются по ночам.
— Здесь действительно очень красиво, — сказала Эйлин.
— Но ты красивее.
Она обвила его шею руками, и они потонули в горячих объятиях и жарких поцелуях.
— О-о-о... — простонала Эйлин, оторвавшись от его губ.
— Благодарю вас, леди, — сказал Шон, протянув ей руку. — Поднимайся, нам надо немного охладиться.
Взявшись за руки, они спустились к берегу озера. Эйлин разулась, опустила ноги в воду и стала болтать ими. Шон смотрел на нее с минуту, затем последовал ее примеру. Несколько капель брызнули ей в лицо.
— Ты сделал это нарочно! — упрекнула его Эйлин.
— Ничего подобного! — Шон наклонился, зачерпнул рукой немного воды и брызнул в лицо Эйлин. — Вот это я сделал нарочно.
Эйлин ответила ему тем же.
— А я это сделала специально.
— Ну держись! — страшным голосом воскликнул Шон, озорно сверкнув глазами, и в следующий момент они уже весело кувыркались в воде.
— Все-все, сдаюсь! — закричала Эйлин, когда Шон сел на нее верхом.
— Я твой всадник! — заявил он.
— Ты очень тяжелый всадник. И очень мокрый.
— Поцелуй меня, тогда слезу.
Эйлин засмеялась, обхватила его руками за шею и притянула к себе.
Позже Шон рассказывал ей о своих планах на будущее, о доме, который он хотел построить, и о лошадях, которых будет разводить здесь. Эйлин заметила, что его глаза светились, когда он говорил обо всем этом. Слушая его, она ощущала тупую боль в сердце оттого, что какая-то другая женщина разделит с Шоном его мечту.
— Как жаль, что ты скоро уезжаешь, Эйлин, — сказала Бланш, когда они готовили праздничный стол к дню рождения Питера. — Мне так хорошо, когда ты рядом.
— Может, я прихвачу еще одну недельку, — обрадовала ее Эйлин. — Я в первый раз взяла отпуск за время работы в этой компании.
— Здорово. Моя свекровь возвращается в субботу, она присмотрит за малышом, и мы сможем проводить больше времени вместе.
— Прекрасно! — отозвалась Эйлин, подумав, что она проведет лишнюю неделю с Шоном.
Вечеринка по случаю дня рождения Питера прошла очень весело. Она действительно стала сюрпризом для именинника. После того как гости встали из-за стола, всех пригласили совершить ночное катание в повозках, запряженных лошадьми.
Эйлин уже собралась залезть в повозку, когда ее окликнула Бланш:
— Иди сюда, подружка. Мы заняли местечко для тебя.
— Можно отправляться, миссис О'Нейл?
Эйлин сразу ожила, услышав этот голос. Обернувшись, она увидела Шона, широко улыбавшегося ей. Он выступал в роли кучера.
— Мы готовы, — важно ответила Бланш.
Подмигнув Эйлин, Шон цокнул языком, и повозка тронулась с места.
Бланш наклонилась к подруге и прошептала:
— Если хочешь, можешь сесть рядом с ним.
— Тебе все неймется, сводня, — тихо ответила Эйлин.
— Да. Но тебе, по-моему, это нравится.
Эйлин порывисто обняла подругу и перелезла через низкую спинку скамейки к Шону.
— Надеюсь, ты не возражаешь, если я сяду рядом с тобой?
— Не возражаю, красавица, — с улыбкой ответил он. — Я всегда рад твоей компании.
Катание в повозке ночью понравилось Эйлин. Светила полная луна, серебря листья деревьев и кустов, темное небо было усеяно яркими звездами. Стрекотание сверчков в траве, цокот лошадиных копыт и скрип деревянных колес сливалось в удивительную умиротворяющую мелодию.
Но все чувства Эйлин были заполнены Шоном, его близостью. Его рука соприкасалась с ее рукой, когда повозка наезжала на кочку. Запах одеколона щекотал ноздри Эйлин, а близость мужчины, остро ощущаемая в темноте, провоцировала ее на безрассудные поступки. Эйлин от греха подальше сцепила пальцы рук и напомнила себе о том, что за ними наверняка наблюдают Бланш и Питер.
Кто-то прихватил гитару, и скоро в ночи разлились первые звуки народной ирландской песни, которую подхватили сидевшие в повозках люди. Шон взглянул на Эйлин.
— Ты не поешь?
— Я не знаю слов. И вообще у меня нет слуха. А ты?
— Гм. Пою иногда — в ванной.
— А ты вообрази, что находишься в ванной, — предложила Эйлин.
— Вы просите меня спеть, мисс Харт? — с наигранным удивлением произнес Шон.
— Угадали, мистер Келли.
Ирландская песня закончилась и наступила тишина. Но через минуту гитарист, взяв несколько аккордов, заиграл новую песню, и Шон негромко запел. У него был красивый, глубокий голос.
Он был первым мужчиной, который пел для нее песню, и Эйлин вдруг поняла, почему многие женщины влюбляются в бардов. Когда смотришь в глаза мужчине, который поет песню о любви только для тебя, в этом есть что-то интимное и романтическое.
Эйлин показалось, что они очень быстро вернулись на ферму. Шон остановил повозку у конюшни, подложив под колеса камни. Соскочив на землю, он снял с повозки свою спутницу, как всегда задержав руки на ее талии. Эйлин посмотрела на него, ожидая, что он обнимет ее, но Шон разжал руки. Она огорчилась, не получив желанного поцелуя, но громкий голос Бланш вернул ее к действительности, напомнив, что они не одни.
— Завтра в моем родном городке праздник, я взял у Питера выходной, — сказал Шон. — Хочешь поехать со мной, Эйлин?
— С удовольствием.
— Встречаемся в восемь утра. — Шон сжал ее руку. — Я должен идти.
Он исчез в темноте, а Эйлин отправилась в дом.
Бланш подавала гостям чай.
— Тебе помочь? — спросила Эйлин.
— Да нет, все уже на столе, — сказала Бланш. — Тебе понравилась прогулка?
— Очень.
Бланш многозначительно улыбнулась.
— Питер сказал мне, что Шон взял выходной на завтра.
— Он пригласил меня на праздник, — сказала Эйлин. — Ты не против, если я поеду?
— Конечно нет. Желаю хорошо повеселиться.
— Мне даже неудобно перед тобой — приехала повидаться с подругой, а большую часть времени провожу с ним, — сказала Эйлин, виновато улыбнувшись.
