церковниками греховным, на самом деле еще и чрезвычайно вредно для здоровья. Общее впечатление было создано не без помощи ведущих врачей того времени: сексуальные прегрешения имеют страшные последствия для тела и накладывают на лицо отчетливую печать зла и порока. Последним порождением этой истерики, уже в области искусства, стал Портрет Дориана Грея Оскара Уайльда, в котором герой уклоняется от неизбежного викторианского возмездия путем переноса появляющихся уродств на свой портрет. Дориан живет весьма бурной жизнью, однако выглядит всегда молодым и невинным будто ангелок, тогда как портрет превращается в настоящего монстра, подходящего для голливудского фильма ужасов. В Голливуде он, кстати, ставился уже дважды (Тот факт, что Уайльд имел в виду еще и скрытую гомосексуальность, добавляет остроты всей истории). Кстати, во всех трех судебных слушаниях по обвинению Уайльда в гомосексуализме, адвокат постоянно, путем перекрестного допроса, подталкивал его к признанию. Уайльд все невозмутимо отрицал, но все равно отправился в тюрьму.
Разумеется, викторианская позиция, как и римская, тяготела в некоторой степени к пророчествам, которые сбываются будто бы сами собой. Древняя китайская притча повествует о неком фермере, обнаружившим пропажу небольшой суммы денег. Он был убежден, что виноват в этом соседский сын. Всякий раз после этого он смотрел на мальчишку, надеясь обнаружить у него признаки стыда и скрытого во взгляде сознания своей вины. Через некоторое время фермер внезапно обнаружил пропавшие деньги и на следующий день лицо мальчика ему уже виделось настолько открытым, светлым и честным, какого и встретить-то сложно. Притча эта звучит как предупреждение против того, что Фрейд позже назовет проекцией, а Будда майей — подмену реальности собственными фантазиями, что также иллюстрирует то, как люди обычно реагируют на социальные ожидания. Мальчик стеснялся, потому что чувствовал, что за ним пристально и с подозрением наблюдают.
Римлян и доктора Белла объединяет здесь один момент: они пассивно наблюдали и ждали, что же природа сотворит с грудями. Другие были более активны и изобрели бюстгальтер, существовавший в той или иной форме на протяжении 2000 лет. Некоторые народы вообще прибегали к крайним мерам, чтобы добиться правильного, на их взгляд, внешнего вида. Например, в Новой Гвинее молодые девушки пытались сделать груди крупнее и округлее с помощью весьма занятных методов, цитирую далее по книге Германа Плосса Femina Libido Sexualis:
Нужно было собрать множество муравьев двух определенных видов; им отрывали головы и натирали ими груди. Состав вызывал на коже жжение и небольшие припухлости, которые увеличивали еще больше, натирая эти места крапивой. Поначалу метод не имел должного эффекта, и его необходимо было повторять. Туземцы, тем не менее, считали, что этот способ заставляет груди быстро расти, и, если девушка вытерпела эту пытку и добилась неплохих результатов, за ней могли последовать многие. Однако это средство не годилось в том случае, если девушка выполняла предписания, стоя перед морем, так как волны, омывающие берег, могли, с другой стороны… смыть все те изменения, которых она добивалась.
Впрочем, некоторые африканские племена, в которых предпочтение отдавалось грудям обвисшим, вытягивали их, пользуясь полосами шпагата, добиваясь достижения своих канонов красоты в противовес прочим туземкам и многим современным американкам. Чем больше мы погружаемся в антропологические исследования грудей или любого иного предмета страстного человеческого интереса, тем чаще возникает желание сказать, что все человечество попросту безумно. Раз уж вы считаете, что мы всего-навсего мыслящие лягушки, то как вам это: В Испании 16–17–го веков женщины накрывали груди свинцовыми пластинами, специально создавая вогнутость там, где природой предусмотрена выпуклость. Более того, амазонки (которые на самом деле существовали) удаляли себе одну грудь, чтобы было сподручнее стрелять из лука. Такие же мутации практиковались в Африке, Океании, Америке и у членов секты скопцов в России.
Человеческий мозг во многом похож на мозг попугая: он повторяет все, что слышит. Его прославленная рациональность помогает вообще-то нечасто, хотя, в отличие от попугая, человек понимает и верит в то, что повторяет, начиная изредка сомневаться в том, что говорит отдельный член окружающего социума. Если большие груди считаются где-то красивыми, то женщины будут истязать себя всеми способами, достигая нужного размера; если же местной идеей-фикс будут груди маленькие, никакая боль не остановит женщину в достижении и этой цели (Любому, кто думает, что эти причуды свойственны лишь женскому мышлению, стоит прочесть работы тех врачей, что выступают против обрезания. Они искренне недоумевают, почему мы до сих пор позволяем делать это с младенцами. Вообще, мы всегда готовы указать на чудачества народов, предшествовавших нам, но далеко не всегда отчетливо видим свои собственные).
Аналогично, если общество ожидает от женщин с большой грудью непременной девственности, то какая-то часть их обязательно последует этой установке; и если общество считает, что женщины с большой грудью должны быть склонны спать с кем угодно, часть женщин примет и этот жизненный сценарий. Более того: тело, как и разум, может быть сформировано этими социальными ожиданиями, и некая молодая девушка с развитой грудью может вести беспорядочную половую жизнь, подчиняясь негласному общественному давлению, настаивающему, что так она и должна себя вести. Причем, что самое интересное, все больше психологов начинает этому верить. Пока некоторые биологи продолжают спорить о противостоянии природы и воспитания — являемся ли мы в первую очередь результатом врожденных генетических данных или же питания после рождения — а другие считают, что одинаковую роль играют оба фактора (что звучит в целом более разумно), последние исследования показывают, что мы — конечный продукт всех трех составляющих: природы, воспитания и разума.
Есть забавная история из мира шоу-бизнеса, когда одна молодая актриса, занимавшаяся по системе Станиславского, получила маленькую роль в фильме братьев Маркс. «Вот в этой сцене», объяснял ей режиссер, «ты появляешься в купальнике. Харпо видит тебя, дудит в рожок и ныряет. Ты же с криками убегаешь. Поняла?» Та глубокомысленно кивнула и спросила: «А зачем я это делаю?».
Это не так абсурдно, как кажется. Тело мгновенно реагирует на нервные импульсы разными хитрыми путями, которые о многом скажут внимательному наблюдателю, даже если это послание осуществляется невербально. Система Станиславского с ее упором на полноту восприятия роли довольно схожа во многом с определенными экспериментами Райха, Перлса, Лоуэна и других современных психотерапевтов. Райх учил молодых психиатров отмечать любые характерные движения и жесты пациента и имитировать их, говоря, что только таким путем мы сможем почувствовать то, что чувствует пациент. Аналогичным образом актер, по Станиславскому, может уменьшить длину своей шеи на два дюйма по мере того, как постепенно вживается в роль робкого человека. Род Штайгер, в частности, обладал удивительной способностью вырастать или съеживаться в зависимости от того, кого он играл.
Похожие «упражнения Станиславского», выполняемые в твердой уверенности, что все это не игра, отчаявшимися детьми и подростками, пытавшимися стать тем, кем диктует им стать социум, оказывали некоторое влияние на то строение тела, которое у них в итоге вырабатывалось. Подтверждают это и гипотезы таких противоположных исследователей как Франц Александр, Вильгельм Райх, Александр Лоуэн, Фредерик Перлс, Уильям Шутц, Эшли Монтегю и доброй дюжины других. Поэтому, при всех наших знаниях о природе и воспитании, некоторые люди ведут себя жестко и грубо, так как всю жизнь пытались играть роль тарана или танка в человеческом облике; некоторые робкие и хрупкие из-за того, что всем своим видом так и говорят «Не обращайте на меня внимания. Я слишком мал и незначителен, чтобы беспокоить вас»; в конце концов, почти всегда обвисшая грудь сообщает о том, что ее владелице постоянно не везет и в жизни и в сексе, стоящие же торчком груди говорят нам об авантюризме и амбициозности их обладательницы.
Язвительная ремарка «Она не так хороша, как выглядит», промелькнувшая в разговоре двух завистливых дам, на самом деле не настолько алогична. Она означает, что обсуждаемая женщина хоть и пытается компенсировать недостаток природных данных и воспитания, при ближайшем рассмотрении оказывается вполне заурядной особой. И дело тут не в макияже, одежде или любых других искусственных средствах. Искра жизни — назовем мы ее душой, либидо, биоэнергией, кундалини, чем угодно — или ярко пылает или едва мерцает; и заметно это в каждом мускуле, каждой железе, каждом оттенке кожи.
В противоположность одному из излюбленных голливудских мифов самые красивые девушки, как правило, и самые яркие, а самые тупые и скучные так и остаются тупыми и скучными, как душой, так и телом, что подтверждалось многочисленными тестами. Даже скептические настроенные психиатры, которые
