Орден Ассасинов

процентов, Мэнсон, Нечаев, Брейди принадлежали этой маленькой категории.

В соответствии с «Лос-Анджелес Тайме» мать Мэнсона была малолетней проституткой. Мэнсон позже отрицал это: «Они назвали ее шлюхой, проституткой, но это неправда. Она была тем, кем были дети цветов...» Но он подтвердил, что его мать забеременела в пятнадцать лет от семнадцатилетнего молодого человека. Его мать посадили в тюрьму почти сразу после того, как он родился; Мэнсон переезжал из дома в дом, живя в основном с тетей и дядей в Чарльстоне, Западная Виржиния. Его отправили в первое исправительное заведение для малолетних преступников в возрасте девяти лет - в 1943 году, - и он пробыл там год. Позже он оказался в Федеральном Исправительном Учреждении в Чилликоте, штат Огайо. Он ненавидел все школы и неоднократно убегал, из одной из школ - двадцать семь раз. В Индианаполисе газеты напечатали фотографию Мэнсона в 1949 году - выглядящего очень молодо и опрятно одетого -и историю, в которой говорилось, что его забрали из «грешного дома» - предположительно его матери - и отправили в местный «Бойз Таун»; он задержался там всего на три дня. Позже он с горечью рассказывал о запугивании, которое происходило в этих школах - как со стороны начальства, так и других мальчиков. «Ты должен быть крепким парнем. Они должны знать, насколько ты крепок. Это как здесь [в тюрьме] - единственные, кого они боятся, это копы». Даже из самых враждебных сообщений о детстве и отрочестве Мэнсона достаточно ясно, что общество подтолкнуло его на ошибочный путь. Он был смышлёным, в основном дружелюбным, но при этом и доминирующим; с самого начала у него было чувство, что ему надо драться, противопоставить себя миру, который не использовал его и не был ему интересен. Полицейский надзиратель позже сказал: «Чарли был самым враждебным заключенным из всех, с которыми я когда-либо сталкивался». Он находился в исправительном заведении, пока ему не исполнилось двадцать лет (в 1955 году). Затем он женился на семнадцатилетней девушке по имени Розали и уехал с ней на угнанной машине в Лос-Анджелес где-то в середине 1955 года. В марте 1956 у него родился сын; месяц спустя Мэнсона посадили в тюрьму на три года за кражу машины. Розали развелась с ним. Он вышел из тюрьмы в октябре 1958 года, по после всего лишь двенадцати месяцев свободы был приговорен к десяти годам тюремного заключения - на этот раз за несколько нарушений, включая угон машины, мошенничество с банковскими чеками, воровство кредитных карт и перевозку девушек через границу штата для распутных целей. В этот период, в соответствии с Эдом Сандерсом (в его книге «Семья» [44], Мэнсон начал изучать магию и гипноз и учился играть на гитаре у знаменитого гангстера «Крипи» Карписа. Он также увлекся научно-фантастическим романом под названием «Незнакомец на Странной Земле» Роберта Хайнлайна, который в основном представляет собой сатирическую критику общества. Герой романа, Валентин Майкл Смит, - человек с Марса, который считает Землю и ее причудливые традиции абсолютно чужими и пугающими. Он находит религиозный культ, чьи ритуалы включают каннибализм и свободную любовь. Один из его последователей объясняет: «Если Майк покажет нам лучший путь, чтобы убежать с этой взбалмошной планеты, его сексуальной жизни не нужно оправдания. Гении оправданно пренебрежительны к меньшему мнению и всегда безразличны к сексуальным привычкам поколения...» Мэнсон, очевидно, проникся Марсианином-Мессией столь сильно, что позже назвал одного из своих незаконнорожденных детей Валентином Майклом Мэнсоном.

В 1967 году в возрасте тридцати двух лет в очередной раз освобожденного из тюрьмы Мэнсона занесло в Сан-Франциско. Он позже признался: «Я был напуган. Я не знал, куда идти. Я не хотел выходить из тюрьмы, но они настояли и вернули мне мои 35$ и чемодан, наполненный старой одеждой. Несколько дней я просто ездил по округе на автобусе. Я спал в автобусе, и водители будили меня, когда мы приезжали на конечную станцию, находящуюся непонятно где». Он нашел свой путь в район Хейт-Эшбери, который был в Сан-Франциско эквивалентом Сохо или Гринвич Виллидж.

В 1966 году я шел по Хайт-стрит с поэтом Кеннетом Рексротом - отцом-основателем «разбитого поколения». Неожиданно у меня возникло впечатление, что все это очень похоже на Сохо, за исключением того, что дети цветов сильнее бросались в глаза, чем их лондонские двойники. Рексрот был первым критиком, который описал и проанализировал «разбитое поколение», которое стало известным в 1957 году, с выходом книги Джека Керуака «На дороге». Но это следующая книга Керуака, «Бродяги дхармы», выявила сходные черты нового типа «богемы». Я слышал от разных хиппи, что моя книга «Аутсайдер» (вышедшая в 1956 году) также повлияла на формирование идеологии битников, особенно глава, анализирующая творчество Германа Гессе. Гессе был в это время почти неизвестен в англоговорящем мире, и переводы нескольких его книг долгое время не издавались. В 1967 году переиздание «Степного волка», «Сиддхартхи», «Демиана» добавились к «Бродягам Дхармы» и «Воплю» Гинзберга как основные тексты этого поколения. Появился сильный крен в сторону даосизма, дзен-буддизма и индуизма.

На самом деле это было возрождение романтизма девятнадцатого века. То, что крылось за этим, было глубже, чем лень или желание уклониться от материального общества. Романы Гессе в основном о героях, которые стали «скитальцами», искателями спасения, они полны ностальгического стремления к миру монастырей и жизни религиозных общин. Одним из самых неожиданных бестселлеров послевоенных годов был роман «Семь ярусов горы» Томаса Мертона (изданный в 1948 году), описывающий возрастающее недовольство Мертона современной жизнью до тех пор, пока он не решил стать монахом. Это было не просто описание все более и более изнуряющих темпов нашего общества, которое обречено; здесь также присутствовало чувство того, что было упущено что-то более важное. Керуак нашел этот упущенный витамин скорее в джазе, чем в литературе, потому что основная легенда джаза так же трагична и романтична: великий художник, который стал алкоголиком или наркоманом, потому что мир - унылое, смертельное место, но который оставил после себя жизнеутверждающее совершенство грампластинок. То, что они утверждают - это внутренняя жизнь, невинность души и энергичность; что они оплакивают - это их полную неспособность найти что-либо похожее на это видение в реальном мире. Героями Керуака были Чарли Паркер, Лестер Янг, Билли Холидей; но в то время, когда пришел Мэнсон, это были бы Боб Дилан, Пит Сигер, Битлз.

«Бунт битников» мог бы угаснуть так же быстро, как его английский аналог, движение «Сердитых Молодых Людей», если бы он не случился во время открытия психоделических наркотиков. Керуак курил марихуану и описывал ее эффекты в книге «На дороге» - полное расслабление, ощущение, что время остановилось. Но мескалин и ЛСД (открытые в Базеле в 1948 году) могли вызывать видения, создавать странные сочетания цветов или яркое восприятие, при котором любой объект казался представляющим что-то большее, выделяющееся на его фоне. Олдос Хаксли сказал, что эффект от мескалина заставил его осознать «суть» вещей, и пропагандировал открытую продажу мескалина так же, как табака или алкоголя. У меня есть некоторые оговорки относительно психоделиков, и они подтвердились в 1963 году, когда я принял мескалин. Это было похоже на то, как будто убрали обычные «фильтры» восприятия, как если бы вы проигрывали грампластинку на максимальной громкости, вывернув все регулировки баланса низких и высоких частот на максимум. Но фильтры существуют для того, чтобы помогать работе сознания но контролю и управлению реальностью - это вид систематизации, который, в идеале, производит великое искусство - или философию. Мескалин одновременно ослабляет волю, «управляющую силу» сознания, и укрепляет поступающие стимулы. Непосредственный результат - это усиленное восприятие смысла.

Но также надо признать, что наша постоянная связь с миром - это волеизъявление. Когда что-то расстраивает меня, я «уединяюсь», я ретируюсь; когда что-то доставляет мне наслаждение, я двигаюсь дальше. Все, что случается со мной во время моей жизни наяву, вызывает мои маленькие движения вперед и отступления, как если бы моя кожа была оболочкой шара, который надувается или сдувается в соответствии с внешним воздействием. Но есть существенная разница. Каким бы ни было внешнее воздействие, я решаю надувать шар или сдувать. Джазовый трубач, который неожиданно начинает играть роскошно, боксер, неожиданно превращающийся в идеальную бойцовую машину, даже философ, начинающий думать с изумительной ясностью - все они контролируют степень, которой мы редко достигаем. И это тот контроль, эта сила раздувания и устремления вперед, которая составляет настоящее величие человеческого существа.

Психоделики ослабляют этот элемент управления. То же самое, конечно же, делает алкоголь. Даже музыка и поэзия может иметь тот же эффект; (темой «Будденброков» Манна, например, является упадок семьи, занимающейся промышленностью, когда она вдруг начинает производить художественные типажи). Это вопрос удержания баланса, сохранения управления. Но психоделическая философия, распространяемая