Психология эволюции

бременем незнания. Никто больше ничего не знает в действительности, а если кто-то и знает, то тщательно скрывает этот факт. Бремя незнания становится вездесущим. Все большая и большая часть сенсорного опыта становится невыразимой.

Как замечает Пол Уотцлавик, объективно-подавляемое (невыразимое) быстро становится субъективно- подавляемым (немыслимым). Никому не нравится постоянно чувствовать себя одновременно трусом и лжецом. Легче прекратить замечать различия между официальным туннелем реальности и экзистенциальным фактом. Так ускоряется SNAFU и возникает бюрократическое окоченение — последний этап перед тем, как вся мозговая активность прекратится и пирамида придет к клинической смерти как интеллектуальная единица.

Мы предполагаем, что “национальная безопасность” представляет собой еще один семантический призрак, эмпедоклов узел; что стремление к национальной безопасности — главная причина появления национальной опасности и мощного антиинтеллигентского механизма.

Как пишет Лири,

Секретность — первородный грех. Фиговый листок в Саду Эдема. Главное преступление против любви… Назначение жизни — в том, чтобы принимать, синтезировать и передавать энергию. Коммуникативное слияние — цель жизни. Об этом вам скажет любая звезда. Общение — это любовь. Секретность, задержка сигнала, припрятывание, сокрытие, закрывание света мотивированы стыдом и страхом.

Как очень часто случается, правые лишь наполовину правы из-за ложных доводов. Их слова превосходны: если за вами не водится грехов, вам нечего бояться подслушивания. Это точно. Но логика — палка о двух концах. Тогда должны быть открыты для всех дела ФБР, досье ЦРУ и разговоры в Белом Доме. Пусть все будет открытым. Пусть правительство станет полностью прозрачным. Полиция и правительство — это первые, самые первые, кто должен перестать скрывать свои действия.

То, что мой выдающийся коллега высказывает так поэтически, более функционально может быть выражено следующим образом:

Работа каждой службы тайной полиции должна наблюдаться элитными силами тайной-полиции- второго-порядка. Это вызвано тем, что а) проникновение в среду тайной полиции с целью ниспровержения существующего правительства всегда будет основной целью как внутренних заговорщиков, так и враждебных зарубежных сил, и б) службы тайной полиции имеют в своем распоряжении фантастические возможности для шантажа и запугивания остальных людей, в правительстве и вне его. Сталин расстреливал начальников тайной полиции одного за другим, стараясь избежать этой опасности. Как однажды тоскливо заметил Никсон (стенограмма разговора, присутствовавшая в “уотергейтском деле”),

Да, Гувер знал свое дело. Он бы боролся. Вот так. Он бы серьезно задел кое-кого. Он бы запугал их до смерти. У него было досье на каждого. (Курсив мой — Р. А. У.)

Таким образом, те, кто прибегает к услугам тайной полиции, должны наблюдать за ней, чтобы она не прибрела слишком большую власть.

Но тут в игру вступает зловещий бесконечный регресс. Любая элитная полиция второго порядка также является объектом проникновения шпионов извне или, с точки зрения ее хозяев, угрозой в случае приобретения ею “слишком большой власти”. Поэтому за ней также необходимо наблюдать с помощью тайной-полиции-третьего-порядка.

Короче говоря, если правительство имеет п порядков тайной полиции, шпионящих друг за другом, все они потенциально являются подозреваемыми, поэтому для обеспечения безопасности необходимо создать тайную полицию порядка п+1. И так далее до бесконечности.

На практике, конечно же, этот регресс заканчивается не в бесконечности, а в момент, когда каждый гражданин государства начнет следить за каждым другим гражданином этого же государства или когда бюджет государства будет исчерпан.

В действительности структура системы национальной безопасности всегда отличается от эмпедоклова бесконечного регресса, необходимого для совершенной “безопасности”. Эта брешь между “Вся нация под надзором со всеобщим прослушиванием и анализами мочи” и строго ограниченной реальной ситуацией с конечными ресурсами и конечным бюджетом вызывает процветание паранойи всех видов как в гражданской, так и в полицейской среде.

Советский Союз после 60 лет игр марксистской тайной полиции достиг точки, в которой альфа-самцы были напутаны художниками и поэтами.

В трансакциях типа “шпионаж-секретность” беспокойство вызывает еще большее беспокойство, а подозрение — еще большее подозрение. Сам акт участия, даже против своей воли, в игре тайной полиции — хотя бы в качестве жертвы или поднадзорного гражданина — в конце концов вызывает классические симптомы клинической паранойи.

Агент всегда знает, за кем следит он, но никогда не знает, кто следит за ним. Может быть, это его жена, его любовница, его секретарша, почтальон или лучший друг.

В любом государстве, если тайная полиция существует, каждый департамент и каждое министерство правительства и даже учреждения, которые не являются правительственными, вызывают подозрение у осторожных и умных людей в качестве возможного фронта тайной полиции. Неглупым всегда придет в голову, что под вывеской организации с названием “ОГОГО” или “Международные поставки карандашей и резинок” может на самом деле скрываться ЦРУ или ФБР.

В подобной сети обмана быстро разрастаются теории заговора. Опыт показывает, что сплетни обязательно возникают там, где народ не может найти заслуживающие доверия источники информации, способные рассказать, что в действительности происходит. Автор настоящей книги, работая в движении за гражданские права, антивоенном движении, движении за легализацию марихуаны и других диссидентских проектах, часто сталкивался с ситуацией, когда к нему подходил некто А и с ужасом говорил, что некто Б — агент тайной полиции, а затем, через некоторое время, некто С сообщал, что на самом деле агентом тайной полиции был А. Требуется неплохое знание нейрологических технологий, чтобы сохранять чувство юмора в среде тайной полиции.

Чем более вездесуща тайная полиция, тем больше вероятность, что умные люди будут относиться к правительству со страхом и отвращением.

Правительство, обнаружив, что все большее число граждан относится к нему со страхом и отвращением, в целях защиты увеличит размер и власть тайной полиции.

Вновь появляется бесконечный регресс.

Единственная альтернатива была саркастически предложена драматургом Бертольтом Брехтом (которого тайная полиция США преследовала как коммуниста, а тайная полиция Восточной Германии — как недостаточно убежденного коммуниста). “Если правительство не доверяет народу, — невинно спрашивал Брехт, — почему оно его не распустит и не выберет новый народ?” Пока, однако, еще не найден способ выбирать новый народ, поэтому правительство с удвоенной силой следит за существующим.

Каждая организация тайной полиции одновременно занимается сбором информации и производством неправильной информации, эвфемически названной “дезинформацией”. То есть в тайной полиции вы зарабатываете очки, накапливая сигналы (единицы информации) — скрывая факты от конкурентов — и подсовывая ложные сигналы (поддельные единицы информации) другим игрокам. Это приводит к ситуации, которую я называю Оптимальным SNAFU и в которой каждый игрок имеет рациональные (а не невротические) причины подозревать, что каждый другой может пытаться его обмануть, одурачить, облапошить, подставить и в целом дезинформировать. Как, по слухам, говаривал Генри Киссинджер, в Вашингтоне кто не параноик, тот сумасшедший.

Может быть, НЛО действительно объективно существуют, — а может быть, весь феномен НЛО является прикрытием дезинформационного мероприятия тайной полиции. Может быть, черные дыры, в