жизнь, и надо же было так случиться, что она произнесла их именно сегодня, когда судьба совершает крутой поворот.
Он поднялся» перенес ее в спальню, положил на кровать и направился в гостиную.
– Ты куда? – окликнула его Кортни. – Иди обратно, ты, мошенник! Как ты смеешь бросать меня в такую холодную ночь? – Он вернулся и набросил на нее накидку из енотового меха. – Нет, не то! Я хочу тебя.
– Мне нужно одеться, – грубовато ответил он, – и я готовлю тебе ванну. Через час должен приехать Фэйрфакс.
– Твой адвокат? Нет, не сегодня. Не будешь же ты заниматься ночью бизнесом.
– Не бизнесом. – Он повернулся к ней, стараясь придать своему лицу холодное выражение, чтобы она не догадалась о том, что творится в его душе. – Мы официально будет жить раздельно.
– Что?! – Кортни засмеялась было, но умолкла при виде его серьезного лица. – Расходимся? – Ее голос задрожал. – Ты в своем уме?
Он молил Бога дать ему силы для осуществления задуманного плана. Он обязан защитить ее, но стало совершенно ясно, что в Соединенных Штатах сделать это невозможно. Ее нельзя оставить ни на минуту без внимания, так как она, подобно магниту, притягивает к себе всякие неприятности. Принять такое решение было тяжело, но необходимо.
– Я не думаю, что хоть кто-нибудь, кроме тебя, сочтет меня безумцем. Ты хотела свободы, и ты ее получаешь. Подпиши документы и… с Богом.
– Ты хочешь, чтобы я дала согласие на раздельное жительство? Когда я просила тебя о разводе, ты был непреклонен. А теперь ты гонишь меня прочь? Я не понимаю…
– Не надо спорить, Кортни. Если ты не хочешь жить по моим правилам, мы не можем быть вместе.
Она прерывисто вздохнула и подняла голову, как бы желая, несмотря ни на что, сохранить свое достоинство.
– И давно ты это задумал?
– С самого начала, – ответил он, стараясь говорить холодным безразличным тоном, зная, что разбивает ее сердце, причиняет страшную боль и ей, и себе, – надо было сделать необходимые приготовления, и я вынужден был уехать из Бостона. Некоторые из моих кораблей плавают под каперским свидетельством от Джеффа Дэвиса. Я мог попасть в тюрьму и старался этого избежать.
– Почему ты так поступаешь? – Слезы катились по ее лицу. – Что я сделала?
Это было невыносимо. Он ненавидел себя за то, что унизил ее, за то, что причинил ей боль. Он любил ее больше жизни и обязан сделать все, чтобы защитить ее. Он твердил себе, что все это делается ради нее, ради ее безопасности.
– Я не знаю, что страшнее – твое предательство или моя тупость. Я была так уверена, что ты любишь меня и с надеждой ждала от тебя слов любви. Женщины – нежные создания. Я думаю, что им легче произносить эти слова. – Она покачала головой и искоса посмотрела на него. – Каким же надо быть чудовищем, чтобы держать меня в своих объятиях час за часом, день за днем и при этом лгать, скрывать свои подлинные чувства.
– Корт…
– Нет! Не трудись отвечать. Ты хитроумно рассчитал все ходы в своей грязной игре, но мне хотелось бы знать, входило ли в твои расчеты мое признание в любви?
– Все сроки зависели от официальной процедуры. Фэйрфакс был в Филадельфии, когда я разыскал тебя.
– К сожалению…
Он ожидал от нее бурной реакции, но она молча двигалась, одеваясь и упаковывая чемоданы. Ему хотелось обнять ее, сказать, что он обманывает ее, и, быть может, вообще отказаться от этой безумной затеи.
Если бы только она знала, как мерзко у него на душе…
Но он молчал. Уже через полчаса Брэндэн стоял около нее, сидевшей за столом и одетой в платье с высоким воротником. Она дрожащими пальцами перебирала пачку бумаг.
– Что будет после того, как я подпишу бумаги?
– Я заготовил для тебя билет на пароход, идущий из Нью-Йорка в Ливерпуль. У тебя мало времени. Погода…
– Мой отец ждет меня?
– Я телеграфировал твоему брату Маркусу. – Он избегал ее взгляда. – Ты подпиши и можешь ехать.
– А если я откажусь? Я ведь могу все потерять, подписав эти бумаги.
– Ну, это зависит от того, что ты понимаешь под словом «все». Ты права, временно ты утрачиваешь право управления своей собственностью, но лишь в том смысле, что я могу управлять этой собственностью по своему усмотрению. В случае же развода ты действительно потеряешь свою собственность. Но ты увидишь, что я выделил тебе щедрое обеспечение, достаточное для того, чтобы ты могла вести обеспеченную жизнь в Англии.
– И после всего этого ты удивляешься, что я уехала из Чарлстона? Что я немедленно не известила тебя? Ты не человек.
У Брэндэна дернулась челюсть. Он ткнул пальцем в документы.
– Называй меня, как хочешь, но подписывай эти проклятые бумаги. – Он всунул их ей в руки и передал перо и чернильницу.
