Я перезвонила агенту поздно вечером.
— Я согласна, — сказала я в трубку.
Что поделаешь, во мне было так много нерастраченной любви.
Спустя несколько дней я поделилась с коллегами деталями предстоящей работы.
Местный досуговый центр будто специально придумали для таких, как мы. Я посещала массу бесплатных курсов, где учили навыкам, востребованным в нашей профессии: готовке, шитью, вязанию (которое мне совсем не давалось) и составлению букетов. Чем больше умеешь, тем выше на тебя спрос.
Наметанным глазом я сразу отличила коллег, сосредоточенно конспектирующих лекции. Мы назвались «книжным клубом» и стали регулярно собираться, но едва ли хоть раз заговорили о книжках — все время мы только и делали, что судачили о своих семьях.
— Если тебя позвали в дублеры, значит, с настоящей бабушкой нечисто, — заметила Марта.
У Марты было иное амплуа — она перевоплощалась в бодрую старушку, похоронившую нескольких мужей, слегка навеселе, которая вечно брала в долг у сыновей и дочек. Она не нуждалась в переключении. Марта могла в любое время дня и ночи — но лучше к обеду — заявиться в гости к названным родственникам, которые всегда встречали ее с распростертыми объятиями. Она работала в «Бабушках напрокат» дольше всех нас и в своей роли была неподражаема.
— Понятия не имею. — Я пожала плечами. — Может, не поладила с детьми. Бросила семью и укатила во Флориду.
— Вряд ли, — сказала Марта. — Бабушки не бросают детей и внуков, чаще внуки бросают их. Держу пари, она инвалид-колясочник или страдает от старческого слабоумия. А им захотелось кого-нибудь пободрее.
— Ты уже согласилась? — спросила другая бабушка напрокат.
— Согласилась. Не люблю быть дублершей, но жалко терять деньги.
— С таким контрактом они бы у меня попрыгали, — заметила Марта. — Уж я бы позаботилась создать им парочку неразрешимых проблем.
Ответом на ее реплику был дружный смех, а когда мы отсмеялись, Марта добавила, понизив голос:
— Глядя на нас — таких чинных пожилых леди, — и не скажешь, что мы отъявленные стервы.
В тот день ко мне в гости должна была наведаться одна из семей. Я вынула из стола коробку с надписью «Фергюсоны»: фотографии, подарки от внуков, которые надлежало выставить на всеобщее обозрение, скрупулезный подсчет расходов от прошлого визита, рецепты любимых блюд.
Мне нравились Фергюсоны: отзывчивые, развитые дети, понимающие родители. Хуже всего, когда один из родителей сверлит тебя взглядом, прикидывая, сколько нужного купил бы за деньги, которые заплатил компании.
Я развесила фотографии, расставила подарки, бросила на журнальный столик несколько номеров «Ридерс дайджест» и встала у плиты. Сегодня я собиралась порадовать семейство традиционным обедом с жареным цыпленком, картофельным пюре и кукурузой в початках.
До того как я пришла в «Бабушку напрокат», я ни разу в жизни не пекла пирогов. Мой первый черничный пирог безнадежно подгорел. Пришлось сослаться на старческую забывчивость — беспроигрышный ход, который срабатывал, даже если угораздило забыть имя внучка. Тут, впрочем, нельзя перегнуть палку, иначе родители заподозрят, что у тебя болезнь Альцгеймера и «пустят в расход» без предупреждения.
К приходу Фергюсонов я знала, что должна спросить про балетный класс Мисси и ручного хомяка Тины и рассказать о поездке в Ирландию — специальный тур для пожилых (Фергюсонам хотелось, чтобы их бабушка много путешествовала и могла приобщить детей к культуре разных стран).
— Бабулечка! — завопила Тина с порога. — Зубная фея подарила мне доллар!
С нашей прошлой встречи во рту у Тины образовалась еще одна дырка.
— Ни за что не допущу, чтобы зубная фея меня перещеголяла! — воскликнула я и вытащила из кошелька два доллара (которые непременно включу в отчет о сегодняшнем визите).
После обеда мы рассматривали мои ирландские фотографии — пейзажи и замки с редкими вкраплениями моей одинокой фигуры. Дети туг же изъявили желание в следующий раз отправиться в путешествие вместе со мной. Я объяснила, что эту поездку организовали специально для пожилых людей.
— Тогда поехали с нами на каникулы! — воскликнула Мисси и покосилась на отца.
— Нужно подумать, — пожал плечами мистер Фергюсон.
Путешествие за счет семьи считается большой удачей. Марта не вылезала из таких поездок.
На прощание я обняла внуков. Поочередно постучала по каждому зубику Тины — она захихикала и прижалась ко мне. А когда рядом плюхнулась на диван Мисси, я приложила палец к губам и сунула ей в карманчик два доллара.
У двери родители спросили, могут ли рассчитывать на повторное приглашение.
— В любое время, — ответила я.
Я и сама была не прочь провести пару часов в приятной компании. Некоторые родители обращались ко мне только через детей: «Скажите бабушке спасибо за чудесный обед, дети!», но мистер Фергюсон называл меня мамой и всегда сердечно обнимал на прощание.
Когда я махала им с крыльца, Мисси внезапно бросилась назад.
— Я люблю тебя, бабулечка, — шепнула она мне на ухо.
Я сказала, что тоже люблю ее, и несколько часов, пока снимала фотографии со стен и убирала в стол подарки, пыталась успокоиться, твердя себе, что, кроме Фергюсонов, на мне еще четыре семьи, которых я должна любить так же трепетно.
В главном офисе компании я встретилась с агентом, который изложил детали контракта. Семья, успевшая разбогатеть на буме интернет-торговли. Настолько, что может позволить себе наемную бабушку.
— Зачем им чужая бабушка? И чем так провинилась настоящая? — удивилась я.
— А стоит ли вам забивать этим голову? — пожал плечами агент, но я заявила, что, как профессионалка, интересуюсь возможными сложностями.
— Все не так просто, — начал увиливать он.
— И тем не менее, — не отступала я.
Наконец он сдался.
Бимеры хотели начать с чистого листа, забыть прошлое, хотя в нем не было ничего постыдного, равно как и ничего выдающегося. Сегодня разбогатевший глава семейства штурмовал горы и ходил под парусом, его жена занималась йогой и благотворительностью, а дочь учила японский. Никто не назвал бы Бимеров бессердечными негодяями, но в их новом мире скучной и ничем не примечательной настоящей бабушке не было места.
Два года назад, когда старушка поскользнулась на обледеневшей ступеньке и сломала бедро, Бимерам пришлось забрать ее к себе. А недавно старушку хватил удар. Дочка Бимеров, девочка шести лет, не общалась с бабушкой с тех пор, когда ее увезли в дом престарелых. Родители боялись, что, увидев ее в теперешнем состоянии, девочка испытает стресс. Они хотели, чтобы от общения с бабушкой у дочки остались только светлые воспоминания.
— Иными словами, — подытожила я, — эти Бимеры — исчадия ада.
— Вы преувеличиваете, — поморщился агент. — Им ведь нужна не обычная бабушка. Они хотят получить лучший товар, сделать свою жизнь более насыщенной. Семейные ценности в наш век так хрупки.
— Тем лучше для нас.
— Вот именно! Заменяя живых родственников, мы осваиваем новый сегмент рынка.
— Меняем устаревшие образцы на новые модели.
