абсолютно одной. Этот американец, свалившийся ей на голову, рано или поздно уедет, но другая главная проблема останется с ней.
Затворничество в своей квартире ей, однако, мало помогало. Ведь от себя еще никому не удалось скрыться! Прошлое повсюду следовало за ней по пятам.
Убийство! Хелен вспомнила, как ее пригласили в морг для опознания трупа и как она, стоя возле носилок, молча кивала, боясь не совладать с собой и закричать от радости.
– Да, это он! – наконец произнесла она. – Мой отчим.
Тон собственного голоса навсегда врезался в ее память. Ей удалось сохранить контроль над собой усилием воли, и люди, окружавшие ее в тот момент, ничего не заподозрили и продолжали ей сочувствовать, хотя она и не заслуживала их доброго отношения: слишком сильно ей хотелось закричать всем в лицо, что она рада его смерти, безумно рада!
Кто-то сделал за нее то, о чем она долго мечтала.
Грэнвилл Бертон был найден избитым до смерти, и она молила Бога, чтобы Он сохранил свободу тому, кто это сделал. Покойный сам частенько бил людей и потому заслуживал расплаты. Она смотрела на него с отвращением, но, к счастью, этого никто не заметил.
Осознание того, что отчим больше не войдет в их дом, наполнило ее поначалу странным смешанным чувством – вины и ликования, страха и пьянящей радости одновременно. Но вскоре это ощущение угасло. Выяснилось, что ей не рассказали всю правду. Отчим скончался не от побоев. Уже сильно избитого, но еще живого, его кто-то добил кинжалом, нанеся десять ударов, первый из которых оказался смертельным.
Перед ее мысленным взором ясно встало лицо, которого она не видела уже много лет.
Я убью его! Убью, когда он меньше всего будет этого ожидать!
Это воспоминание всплыло из глубин ее подсознания значительно позже, после ряда загадочных случаев. И тогда Хелен начала выходить из дому по ночам и бродить по городу, разыскивая полузабытое лицо, наблюдая за подозрительными местами, порой подолгу выжидая. Все остальное уходило на задний план. Хелен целиком отдавалась тайным поискам, засыпала и просыпалась с мыслью о них, теряла аппетит и мучилась по ночам кошмарами.
Хелен стряхнула с себя усталость от напряжения, пережитого днем в обществе Дэна Форреста, собрала остатки сил, отданных изнурительной тренировке, и стала готовиться. За окном ее ждали ночь, враждебные улицы и бесконечный поиск. Но ведь может случиться и так, что именно сегодня ей наконец-то повезет!
В десятке ярдов перед собой Дэн увидел знакомую женскую фигуру. Ускорив шаг, он мог бы легко ее догнать, но он остановился: ощущение опасности, впервые пронзившее его накануне ночью, вновь напомнило ему о необходимости быть осмотрительным. Выждав секунду-другую, Дэн осторожно пошел за незнакомкой, ступая так же размеренно и уверенно, как и она. Одетая в тот же черный наряд, женщина, казалось, и не покидала улицы, словно у нее не было иных дел, кроме как разгуливать взад-вперед по ночному городу.
Ее темные волосы, отливающие при свете фонарей вороненой сталью, перехватывала бархатная черная лента, четко выделяющаяся на фоне блестящих волос. Несмотря на сухую погоду, на ней был все тот же черный клеенчатый плащ и выглядывавшее при ходьбе до неприличия короткое платье черного бархата.
Со спины она ничем не отличалась от обыкновенной проститутки, какую можно увидеть в любом большом городе мира. Но внутренний голос и профессиональное чутье говорили ему, что незнакомка не такая, как 'ночные бабочки'. Ему хотелось взглянуть на ее лицо, однако, осторожность подсказывала, что пока лучше выбросить эту идею из головы. Он шел следом за ней из тех же побуждений, что и прошлой ночью, ради тренировки серого вещества, от усталости и скуки, желая отвлечься от неприятных мыслей.
После ужина в маленьком бистро на углу Риджент-стрит, убаюканный приглушенным неразборчивым разговором посетителей уютного полутемного зала, Дэн слегка расслабился. Обычно внутреннее спокойствие и уверенность в себе не покидали его, он этим был обязан как складу своего характера, так и профессии, но сегодня в душе у него не было покоя, он нервничал уже с утра и не мог успокоиться ночью.
Причина странного возбуждения была ему ясна: ему нужна женщина, но не первая попавшаяся, и даже не Антония, которой он хотел позвонить из бистро, но так и не позвонил; та, которая ему нужна, уже лежала в постели с рукописью в руке или швыряла кого-нибудь через плечо вниз головой в спортивном зале.
Она стояла у него перед глазами, будто наяву, поправляя очки на переносице и убирая непослушный вьющийся локон за ухо, как застенчивая школьница. Он с трудом заставил себя удержаться от острого желания коснуться пальцами ее волос и поправить густую прядь, пока она не упала ей на лоб.
Хелен украла у него сон и покой и не желала сменить гнев на милость. И что самое возмутительное, она возненавидела его за свои собственные ошибки. Ко всем скопившимся у нее проблемам теперь прибавилась новая напасть – чувство вины перед ним за то, что она оставила его одного умирать в отеле, когда он остро нуждался в помощи. Дэну хотелось задушить ее в объятиях, зацеловать до смерти, овладеть и обладать ею до тех пор, пока она не взмолится во весь голос о пощаде. Это неукротимое желание обуяло его столь быстро, что он даже не успел придумать противоядие. Она повергла его не только в невиданный конфуз, но и разбередила в нем ярость. Ни одной женщине еще не удавалось так смутить его. Этой особе самой, похоже, требовалась консультация опытных докторов, а она ухитрилась выбить из равновесия маститого психиатра. И эта нервотрепка будет продолжаться еще несколько дней! И что же делает он? Следит за таинственной проституткой в черном, словно сыщик из детективного романа, крадущийся по следу опасного преступника. И думает при этом о Хелен Стюарт!
Незнакомка вошла в бар. Дэн выждал снаружи минуту, наблюдая через окно, как она усаживается с бокалом в руке за свободный стол. Ее лицо, несомненно красивое, мешали разглядеть густая бахрома ленты и скрывающие глаза черные очки. Она устроилась с комфортом, закинув ногу за ногу, и уставилась в бокал. Только тогда он вошел в зал и заказал выпивку.
Проходя мимо таинственной незнакомки, Дэн благоразумно отвел взгляд: опыт, выработанный за многие годы работы с ей подобными, подсказывал ему, что она крайне опасна.
Женщина тоже не обратила на Дэна внимания. Он сел за столик в дальнем углу зала и стал за ней наблюдать, все еще не освободившись от навязчивых воспоминаний о Хелен Стюарт и связанных с ними ощущений.
