стенах, ни у окон, ни в башне.
Внезапно сзади раздался шум, и Ворманн резко обернулся, одновременно расстегивая кобуру и привычным жестом выхватывая пистолет. Румынское государство могло быть и союзником рейха, но Ворманн прекрасно сознавал, что в такой глухомани вполне могут найтись и совсем иные группировки. Например, национальная крестьянская партия, которая яростно выступала против союза с Германией, сейчас была уже фактически уничтожена, но остатки подпольных групп кое-где еще действовали. Так что какие-нибудь партизаны могли прятаться и здесь, в горах, горя желанием убить несколько немцев.
Звук приближался. Это были шаги, но шаги твердые и уверенные — кто-то смело шел прямо к нему. Этот звук доносился с задней части двора, и вскоре Ворманн увидел мужчину лет тридцати в безрукавке из овечьей шкуры. Он, казалось, не замечал Ворманна. В руках у мужчины был мастерок с цементом, которым он принялся замазывать небольшую трещину в стене, встав на корточки и повернувшись к капитану спиной.
— Эй, ты что там делаешь? — рявкнул Ворманн. Он рассчитывал, что замок будет пустым.
Каменщик от неожиданности выронил инструмент, вскочил и с гневным видом обернулся на зов, но когда он увидел военную форму и до него дошло, что к нему обратились на немецком языке, негодование на его широком лице уступило место растерянности и испугу. Он пробормотал что-то невнятное, вероятно, по- румынски. Ворманн с раздражением подумал, что ему придется либо искать переводчика, либо самому учить этот язык, если они задержатся здесь хоть на сколько-нибудь приличный срок.
— Говори по-немецки! Что ты тут делаешь?
Мужчина боязливо и нерешительно покачал головой. Потом поднял вверх указательный палец, будто просил немного обождать, и прокричал какое-то слово, похожее на «папа».
Сверху послышался шум, и вскоре в одном из окон башни показалась голова пожилого мужчины в овечьей шапке. Ворманн не опускал оружие, выжидая, пока незнакомцы быстро переговорят о чем-то между собой. Потом старший из них крикнул сверху:
— Я сейчас спущусь, господин.
Ворманн кивнул и успокоился. Потом снова подошел к кресту и внимательно осмотрел его. Никель и медь… Но выглядели они, почти как золото и серебро.
— На стенах замка шестнадцать тысяч восемьсот семь таких крестов, — раздался сзади скрипучий голос. Человек говорил с сильным акцентом, медленно подбирая слова.
Ворманн обернулся.
— Вы их считали? — Мужчине было на вид лет пятьдесят. Лицом он сильно походил на молодого каменщика, к тому же оба были одеты в одинаковые домотканые рубахи и грубые шерстяные штаны, только у старшего была шапка. — Или просто придумали это число для туристов?
— Меня зовут Александру, — степенно ответил он и слегка приосанился. — Я работаю здесь с сыновьями. И мы никого сюда не пускаем.
— Теперь все будет по-другому. Мне сказали, что в замке никого нет.
— Так и есть, ночевать мы уходим домой. Мы живем здесь, в деревне.
— А где владелец?
Александру пожал плечами:
— Понятия не имею.
— Кто он?
— Не знаю. — Он снова пожал плечами.
— Тогда кто же вам платит? — все это начинало действовать Ворманну на нервы. Может быть, этот человек ничего больше и не умеет, как только пожимать плечами и говорить «не знаю».
— Хозяин гостиницы. Кто-то приносит ему деньги два раза в год, проверяет замок, делает для себя заметки, а потом уезжает. А хозяин гостиницы платит нам каждый месяц.
— А кто вам говорит, что надо делать? — Ворманн уже приготовился услышать очередное «не знаю», но его не последовало.
— Никто. — Александру стоял, гордо выпрямив спину, и говорил спокойно и с достоинством. — Мы все делаем сами. Наша задача — следить за тем, чтобы замок всегда выглядел, как новый. А больше нам ничего и не надо знать. Где мы видим работу, там ее и делаем. Мой отец всю жизнь проработал здесь, его отец тоже, и так далее… А после меня будут работать мои сыновья.
— И вы тратите все свое время на поддержание порядка в замке? Я не верю в это.
— Он больше, чем кажется на первый взгляд. В стенах, которые вас окружают, тоже есть комнаты. И в подвале их очень много, и в задней части, которая уходит в гору. Так что работа всегда найдется.
Ворманн обвел взглядом мрачные стены, наполовину погруженные в тень, потом двор, тоже темный, несмотря на светлое время суток. Кто выстроил этот замок? И кто платит за то, чтобы его поддерживали в идеальном порядке? Он не мог понять, кто и зачем. Еще раз оглядев строение, он вдруг подумал, что если бы ему довелось строить эту крепость, то он разместил бы ее на другой стороне перевала, где гораздо больше тепла и солнца. А при таком расположении замка, как сейчас, сумерки в нем наступали неоправданно рано.
— Очень хорошо, — ответил он Александру. — Можете продолжать свою работу после того, как мы обоснуемся здесь. Только не забывайте каждый раз показываться часовым, когда будете приходить и уходить, и ваши сыновья тоже.
Но старик лишь отрицательно покачал головой.
— В чем дело? — нахмурился Ворманн.
— Вы не можете здесь оставаться.
— Почему?
— Это запрещено.
— А кто запретил?
Александру снова пожал плечами.
— Так было всегда. Мы следим за порядком в замке и за тем, чтобы здесь не было посторонних.
— И конечно же, вы с этим всегда отлично справлялись… — Хладнокровие старого румына начинало забавлять его.
— Нет. Не всегда. Бывало, что путники оставались здесь несмотря на наши предупреждения. Мы ничего не могли поделать — нам ведь не платят за то, чтобы мы силой выдворяли их. Но больше одной ночи тут никто не задерживался. А некоторые — и того меньше.
Ворманн улыбнулся. Он ожидал услышать это. Пустой замок, да еще в такой местности, обязательно должен иметь свое привидение. Должна же у людей быть пища для пересудов!..
— А что их пугает? Стоны и вздохи? Или, может быть, звон цепей?
— Нет… Здесь нет призраков, господин.
— Тогда, наверное, здесь происходят убийства. Жуткие убийства!.. А может, самоубийства?.. — Ворманн развлекался. — У нас в Германии тоже полно таких замков, и каждый имеет свою ужасную историю.
Александру покачал головой.
— Нет, здесь никто не умирал. По крайней мере, я об этом не слышал.
— Тогда в чем же дело? Почему никто не выдерживает здесь больше одной ночи?
— Им снятся сны. Страшные сны. И всегда одно и то же… Из того, что я слышал сам, — людям кажется, будто их заперли в крошечной комнате без окон, дверей и без света… В полной темноте… И холодно. Очень холодно… И есть рядом с вами в этой темноте что-то такое… что еще холоднее, чем сама эта темнота… И «оно» очень голодное.
Ворманн почувствовал, что от таких рассказов по спине у него пробежал холодок. Он хотел спросить Александру, а не провел ли он сам хоть одну ночь в этом замке, но, взглянув в глаза старика, сразу же понял все сам. Да, Александру проводил в замке ночь. Но только однажды.
— Подождем, пока мои солдаты перейдут мост, — сказал Ворманн, ежась от холода. — А потом вы покажете мне весь замок.
Александру стоял, растерянно переминаясь с ноги на ногу.
— Мой долг, господин капитан, — с тревогой в голосе продолжал он, — сообщить вам, что в замке не должно быть никаких жильцов.
