врата, и вошел в искривленное пространство в образующемся между ними поле, Иосиф заговорил:
— Осмелюсь спросить, мистер Мордирак, что заставило вас передумать и отправиться в Центр Федерации?
Мордирак, кроме которого в пассажирском отсеке туристического корабля никого больше не было, словно не понял, что вопрос адресован ему. Собеседник выждал разумное, по его мнению, время и приготовился переспросить, но тут его спутник ответил:
— Я отношусь к процессу управления с восторженным ужасом. Мне отвратительно все, что при этом подразумевается, тем не менее мне приходилось участвовать в организационных дискуссиях и переговорах. Вы говорите, что Федерация умирает. Хочу увидеть своими глазами.
После чего он откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.
Дальнейшие попытки завязать разговор остались безуспешными, и Ленда в конце концов погрузился в молчание до конца перелета.
Впорхнув во врата Центра Федерации и выйдя на планетную орбиту, он был неприятно удивлен недолгим ожиданием мест в посадочном челноке, подозрительно проворчав:
— Видно, положение дел в Федерации даже хуже, чем я думал. После созыва чрезвычайной сессии орбита должна быть забита прибывающими представителями, с которыми челноки не справляются вовремя.
Мордирак кивнул с отсутствующим видом, погруженный в собственные мысли.
— Выслушав ваше красочное описание, — сказал Мордирак, когда они шагали по пустым отполированным коридорам комплекса Собрания, — я почти ожидал увидеть заваленные мусором улицы и потрескавшиеся стены.
— О, здесь действительно полный развал. Только трещины метафизические. В этих коридорах должны кишмя кишеть зеваки и репортеры. А на самом деле…
Голос Ленды дрогнул, прервался при виде вдали одинокой, как бы заблудившейся фигуры.
— По-моему, я его знаю, — спохватился он. — Мистер Петрикал!
Мужчина оглянулся, но, видимо, не узнал ни того ни другого из встречных.
— К сожалению, в данный момент никаких интервью.
Ленда шагнул к нему, протягивая руку:
— Иосиф Ленда. Мы встречались в прошлом году, когда я служил секретарем.
Петрикал туманно улыбнулся, пробормотав:
— Ах, конечно, конечно…
Будучи представленным Мордираку, ответившему едва заметным кивком, он мрачно обратился к Ленде:
— По-прежнему уверены в своем желании стать представителем?
— Больше прежнего, — ответил тот, оглядел в обе стороны пустой коридор и добавил: — Надеюсь только, что к тому времени, как мне удастся победить на выборах, от Федерации еще что-то останется.
— Оговорка весьма здравая, — кивнул Петрикал. — Разрешите, я вам кое-что покажу.
Он пригласил их в дверь в дальнем конце коридора, за которой находилась закрытая галерея, выходившая в огромное пространство зала заседаний Верховного Совета. На другом конце возвышалась трибуна с шестью креслами. Пять из них были пусты. Другой подиум ниже предназначался для представителей секторов, и здесь были заняты только семь мест из сорока. Необъятная нижняя секция для планетарных представителей пустовала практически полностью. Несколько одиноких фигур праздно стояли, уныло сидели.
— Видите чрезвычайное заседание Верховного Совета Межпланетной Федерации? — с отвращением воскликнул Петрикал. — Слышите вдохновенные дебаты, ожесточенное столкновение мнений?
В надолго воцарившейся тишине трое мужчин разглядывали открывавшуюся внизу картину. Судя по выражению лиц, каждый реагировал на нее по-своему. Петрикал выпятил челюсть, прищурившись в бессильной ярости. У Ленды был сокрушенный вид, а в глазах, пожалуй, больше влаги, чем требуется для естественного увлажнения. На лице Мордирака застыла привычная маска, и лишь на кратчайший миг уголки губ дрогнули в улыбке.
Наконец Иосиф шепнул:
— Все кончено, да? — Фраза прозвучала не вопросительно, а утвердительно. — Отныне нам суждено долго катиться к варварству.
— Ну, в действительности все не так плохо, — начал Петрикал с наигранной бодростью, которая быстро слиняла, когда он встретился с Лендой взглядом.
С этим молодым человеком бессмысленно играть словами. Он все понимает.
— Уже катимся, — отрывисто признал адъютант. — В данный момент… — он махнул рукой на пустой зал заседаний, — это лишь получает официальное подтверждение.
Ленда оглянулся на Мордирака:
— Простите, что я вас сюда притащил. Простите, что отнял у вас время.
Мордирак посмотрел на него, оторвавшись от сцены внизу:
— По-моему, это весьма интересно.
— И больше вам сказать нечего? — проскрипел Ленда сквозь зубы.
От злости у него вдруг перехватило горло. Совершенно бесчувственный тип!
— Вы стали свидетелем не только гибели организации, которая пятнадцать столетий вела нашу расу к мирной межзвездной цивилизации, но и, возможно, крушения этой самой цивилизации! По-вашему, это просто «интересно»?
Мордирак остался невозмутимым.
— Довольно интересно. Ну, думаю, я видел достаточно. Подбросить вас обратно до Клатча?
— Спасибо, не надо, — с высокомерным презрением отказался Иосиф. — Сам как-нибудь доберусь.
Мордирак кивнул и покинул галерею.
— Кто это? — спросил Петрикал. Он слышал только фамилию незнакомца, но полностью разделял антипатию Ленды.
Тот вновь повернулся к залу заседаний.
— Никто.
XVIII
Шагнув из стыковочного шлюза челнока в свой турер, Стивен Дейлт задумался над той странной радостью, которая наполнила его душу при мысли о гибели Федерации. Он давно видел ее приближение, но не придавал большого значения. Фактически довольно давно не придавал большого значения любым делам собратьев-землян. Одно время главной его заботой была собственная физическая маскировка в их глазах, теперь и в этом отпала необходимость — в большинстве случаев вполне достаточно проекции любого пси- образа. Конечно, приходится тщательно избегать любых устройств, записывающих изображение, поскольку пси-воздействию они неподвластны. Человечество как бы стало чужой для него расой — Федерация, символ межзвездной гуманитарной культуры, умирает, а он не находит в душе ни капли сожаления.
Хотя должен бы что-то чувствовать. Пятьсот, даже двести лет назад наверняка иначе бы реагировал. Впрочем, тогда он был другим. Федерация представлялась жизнеспособной организацией. Теперь он — Мордирак, а она лежит на смертном одре.
По его мнению, упадок начался с окончанием войны между землянами и тарками, чудовищного, казавшегося бесконечным конфликта. Сначала война шла удачно для тарков. Монолитная Тарканская империя создала колоссальную штурмовую армию, которая сеяла ужас и разрушение, глубоко проникая в сферу влияния землян. Однако единство, обеспечившее на первых порах преимущество таркам, погубило их в конечном счете. Империя Давно изучила свободную дезорганизованную причудливую структуру Федерации, обнаружив слабые места. Но скорая победа не далась таркам в руки, обе стороны перешли к глубокой осаде, после чего стало сказываться разнообразие человечества, издавна заповеданное Уставом
