Джин проницательно взглянула на него:
— Кажется, ты употребляешь прошедшее время. Изменил с тех пор свое мнение?
— Кардинально. Пришел к заключению, что вся деятельность Федерации опирается на принципиальную, вполне конкретную философию. Она хочет не просто обеспечить разнообразие человечества, но и расширить его до предела. Люди были практически гомогенным видом, пока не принялись осваивать звезды. Межзвездные полеты начались как раз вовремя. Старушка Земля до сих пор служит лучшим примером. Запад с Востоком давно объединились, о чем никто даже не смел мечтать, теперь там воцарилась безликая, бесконечно питающая саму себя бюрократия. И столь же безликое население. Однако человек, стремящийся к звездам, совсем другой! Вырвавшись из-под влияния других людей, перестав смотреть на окружающее чужими глазами, слышать чужими ушами, он снова стал личностью, выбирающей собственный путь. Многие отколовшиеся миры, доведя этот принцип до крайности, потерпели крах. А немногие выжили, и Федерация хочет, чтобы преуспевшие дошли до самого конца ради их собственного благополучия и на благо всего человечества. Как знать, вдруг когда-нибудь в отколовшемся мире родится новый высший человек?
Они не спеша направлялись к каюте Дейлта. Войдя, он взглянул в зеркало, пригладил серебристую прядь, пробормотал с насмешливым разочарованием:
— Никуда не делась.
Повернулся к Джин, успевшей раздеться больше чем наполовину.
— Ты улетал ненадолго, Стив, — прошептала она, — а я по тебе соскучилась… по-настоящему.
Он по ней тоже соскучился.
III
Когда Стивен наутро проснулся, Джин уже не было. На тумбочке у кровати лежала кратенькая записка с пожеланиями удачи.
— Ты был обязан меня подготовить к такой бешеной чувственной встряске, — упрекнул голос. — События прошедшей ночи застали меня врасплох.
— Ох, это снова ты! — простонал Дейлт. — Ночью я совсем о тебе позабыл, иначе точно оказался бы импотентом.
— Я подключился к твоей сенсорной системе — весьма возбуждает.
На него нахлынула беспомощная досада. Придется привыкать к присутствию партнера при самых интимных моментах, но многие ли способны заниматься любовью, зная, что бесстыдный проныра беспрепятственно подглядывает в окно, видя происходящее в полном масштабе?
— Дальше что будем делать?
— Дальше, Пард, — протянул Дейлт, — приготовимся спускаться вниз.
Он направился к платяному шкафу, вытащил поношенный кожаный камзол и кирасу с пустым красным кружком на нагруднике — опознавательным значком наемника. Затем последовали короткие жесткие кожаные штаны, картину завершили широкий меч и металлический шлем. Наконец, волосы были перекрашены в подобающий Раксо цвет.
— И еще кое-что, — добавил он, шаря в самой глубине полки. Вытащил руку, крепко стиснувшую резной кинжал. — Новое оружие Раксо.
— Что ж нового в кинжале?
— Это не совсем кинжал, а еще и…
— Ну конечно. Бластер.
— Откуда ты знаешь?
— Мы ведь партнеры, Стив. То, что знаешь ты, знаю я. Знаю даже, зачем ты его заказал.
— Интересно послушать.
— Боишься, как бы не утратил прежнюю скорость реакции. Опасаешься, что мышцы не имеют прежнего тонуса, которым обладали при первом выступлении в роли Раксо. Не хочешь умирать, отыскивая искусственный мозг.
— Похоже, ты уверен, будто очень хорошо меня знаешь.
— Разумеется. Всю подноготную, с рождения до нынешнего момента. Единственный сын более или менее благополучной супружеской пары с Френдли… Обычное, ничем не примечательное детство, не слишком выдающиеся успехи в учебе, однако, благодаря отлично выдержанному экзамену на совместимость, тебя зачислили в федеральную группу разведчиков-культурологов. С тех пор ты больше не общался с родителями. Они так и не простили сбежавшего сына, скачущего из одного отколовшегося мира в другой. Ты сам откололся от родного мира, завел друзей в корпорации, а теперь откололся и от корпорации. По натуре не одиночка, но приспособился к одиночеству. Собственно говоря, у тебя колоссальные способности к адаптации, насколько это допускает личный кодекс морали и чести, который ты чтишь очень строго.
— Видно, больше не будет никаких секретов, — вздохнул Дейлт.
— По крайней мере, от меня.
Дейлт прибыл в герцогство Бенделемское в расчетное время, перед рассветом. Спрятал челнок и вышел на дорогу, когда небо начинало светлеть. Шагая с легким седлом, переброшенным через плечо, любовался полями спелой пшеницы и овощей с обеих сторон. Сельское хозяйство на Кваши всегда зависело от случая, нередко наступал голод, но, похоже, в этом году голода в Бенделеме не будет. Даже у крепостных сытый вид.
— Что скажешь, Пард? — спросил он.
— Ну, ось Кваши не сильно отклоняется от геометрической. Нынче, кажется, предстоит собрать второй обильный урожай.
— Неслыханно при их методах земледелия… Я тут однажды чуть не умер с голоду.
— Знаю, но не могу объяснить, почему крепостные вдруг так растолстели.
Дорога обогнула небольшой лесок, и Бенделема открылась перед глазами.
— Вижу, архитектура не слишком продвинулась за время моего отсутствия. Крепость до сих пор похожа на груду камней.
— Интересно, — задумался Пард, пока они подходили к каменной постройке, — почему столько отсталых отколовшихся миров возвращаются к феодализму?
— Тут можно лишь строить теории. Скажем, феодализм в принципе опирается на закон джунглей. Впервые высаживающиеся колонисты откладывают воспитание и обучение детей в долгий ящик, чтобы в первую очередь на столе всегда стояла еда. Это их первая и трагическая ошибка, потому что, как только они упускают из рук технологию, начинается спуск по виткам бесконечной спирали. Обычно третье поколение живет уже на очень низком технологическом уровне. Исчезают сдерживающие механизмы, перестают действовать стабилизационные факторы, верх берут крутые ребята. Феодализм основан на философии силы: то, что я могу взять и удержать, — мое. Узаконенное варварство. Поэтому феодальные миры вроде Кваши надо Держать подальше от Федерации. Можешь себе представить, чтоб шайка этих лихачей управляла межзвездным дредноутом? Ни у кого нет ни денег, ни времени на перевоспитание и обучение, поэтому их просто оставляют в покое. Пусть сами совершают свою маленькую индустриальную революцию и так далее. Когда будут готовы, Федерация даст им возможность присоединиться.
— Эй, наемник! — крикнул кто-то из крепостных ворот. — Чего тебе надобно в Бенделеме?
— Неужели я так сильно изменился, Фарри? — спросил в ответ Дейлт.
Стражник пристально вгляделся в него со стены, и лицо его просветлело.
— Раксо! Заходи, добро пожаловать! Герцогу требуются отважные мужчины.
Темнокожий солдат Фарри, набравший с момента их последней встречи несколько фунтов и получивший несколько новых шрамов, приветствовал вошедшего в открытые ворота наемника.
— А конь где? — с ухмылкой полюбопытствовал он. — У тебя сроду не было обыкновения топать на своих двоих, когда верхом можно ехать.
