— Похоже, привычка, — ответила она. — Сосед в то же время гулял со своей собакой. Даже приговоренного к смерти кормят и выводят на прогулку.
— Их убийство — проявление эгоизма и тщеславия, которые он сам признал. Собаки были частью его самого, только он был способен их любить, — объяснила Алисия Агуадо. — Хавьер, вчера утром вы с ним виделись, прежде чем он уехал. О чем вы тогда говорили? — перешла она на «вы» в присутствии его подчиненных.
— Меня интересовали его отношения с Рафаэлем Вегой, как он с ним познакомился, кто их представил друг другу, может быть, Рауль Хименес, знал ли он еще кого-нибудь из их окружения. Когда я показал ему фотографию, на которой он беседует на приеме у Рафаэля Веги с какими-то людьми, Ортега занервничал. И еще я говорил о деле его сына. Потом ушел, но… А… Еще Пабло рассказал сон, который часто видел, вот потом я ушел, но забыл кое о чем спросить, вернулся и увидел его на коленях в саду — он плакал.
Алисия Агуадо спросила, что именно снилось Ортеге, и Фалькон рассказал: Пабло часто видел себя в поле с израненными руками.
— Я читала отчет о вашей первой встрече, — сказала Феррера. — Он представлялся мне совсем другим.
— Да, в нем было больше актерства. Большая часть разговора — это спектакль, — согласился Фалькон. — Вчера он выглядел более серьезным. Да и я иначе с ним разговаривал.
— Хавьер, в чем вы себя вините? — спросила Агуадо.
— Не хочу пока об этом говорить, мне самому не все ясно, — сказал он. — Нужно подумать.
Хорхе позвал Фалькона обсудить место преступления. Они были убеждены, что это самоубийство. Повсюду отпечатки пальцев только Ортеги. Хуан Ромеро спросил мнение судебного медика.
— Время смерти — приблизительно три часа ночи. Причина — утопление. Единственный след у него на лбу, вероятно, получен, когда он упал в пролом. Предварительный осмотр показал, что он покончил с собой.
Дежурный судебный следователь Ромеро подписал документ на вывоз трупа. Фалькон сказал, что сообщит ближайшему родственнику, как просил покойный. Санитары вынесли тело и трупы собак. Хорхе и Фелипе уехали. Фалькон попросил Ферреру в понедельник заняться звонками Ортеги и отпустил. Он пошел на кухню, нашел записную книжку и позвонил на мобильный Игнасио Ортеге, телефон был выключен. Тогда он сказал Ромеро, что не стоит сообщать журналистам о смерти Ортеги, пока не известят брата.
Машины двинулись к проспекту Канзас-сити. Один патрульный остался присматривать за домом, потому что слухи о смерти Ортеги могли привлечь любопытствующих. Фалькон предложил Алисии Агуадо отвезти ее домой, но ей не терпелось ознакомиться с описью коллекции, упомянутой Ортегой в письме.
Коллекция, которую Ортега перенес в гостиную, когда прорвало канализацию, была расставлена в углу комнаты: маленькие предметы — на столах, фигурки побольше — на полу, а картины прислонены к стенам. К антикварному столику в гостиной был приклеен список всех предметов с датами покупки и ценами. Фалькон просмотрел восемнадцать пунктов списка и дошел до картины Франсиско Фалькона, которую видел во время первого визита.
— Интересно, — сказал он. — Ортега купил картину Франсиско Фалькона пятнадцатого мая две тысячи первого, то есть уже после скандала. И приобрел он ее за четверть миллиона песет.
— Зачем их продавали?
— У Франсиско был долг около двух миллионов, — объяснил Фалькон. — Кстати, его картины — выгодное вложение денег, сейчас они снова растут в цене. После разоблачения коллекционеры старались избавиться от его полотен. Но теперь постмодернистская толпа снова пытается ответить на вопрос: «Что есть подлинное искусство?» Эти охотники за дурной славой взвинтили цены.
— Значит, он знал Франсиско Фалькона, но купил только одну картину после его разоблачения, — заметила Агуадо. — Это кое о чем говорит.
Он рассказал ей про Пикассо, как Ортега использовал его рисунок для проверки знакомых, которым показывал коллекцию.
— Прочитай весь список, — попросила она. — Я остановлю, если понадобятся подробности.
— Две африканские резные фигурки мальчиков с копьями из черного дерева, Берег Слоновой Кости. Одна маска, Заир, — начал он.
— Хавьер, опиши маску, — прервала Алисия. — Актеры — эксперты по части масок.
— Шестьдесят сантиметров в длину, двадцать в ширину. Рыжие волосы, узкие глаза, длинный нос. В рот вместо зубов вделаны кусочки кости и осколки зеркала. Жутковатая штука, но прекрасно сделана. Куплена в Нью-Йорке в шестьдесят шестом за девятьсот пятьдесят долларов.
— Похоже на маску шамана. Продолжай.
— Дальше: четыре мейсенских фигурки, все мужские.
— Ненавижу статуэтки! — воскликнула Алисия.
— Зеркало в полный рост с позолоченной рамой в стиле рококо. Париж. Тысяча девятьсот восемьдесят четвертый. Девять тысяч франков.
— Чтобы смотреть на себя в золотой оправе, — заметила она.
— Бутылка римского стекла, сияющая всеми цветами радуги. Набор из десяти серебряных монет, тоже римских. Один позолоченный стул — в стиле Людовика Пятнадцатаго, Лондон, тысяча девятьсот восемьдесят второй год. Заплачено девять тысяч фунтов.
— Достаточно дорогой, чтобы стать его троном, — прокомментировала Алисия.
— Лошадь, бронзовая, Рим; голова быка, Греция; глиняный черепок с бегущим мальчиком, Греция; скульптура Мануэля Риверы, называется «Anatomia en el Espejo».
— Анатомия в зеркале? Что это? — переспросила она.
— Металлические детали на дереве. Отражение в зеркале. Сложно описать, — сказал Фалькон. — Здесь еще картина Жозефа Зобеля под названием «Засохший сад» и эротическая индийская миниатюра.
— Что изображено?
— Мужчина с гигантским пенисом занимается любовью с женщиной, — ответил Фалькон. — Вот и все.
— Да, непростой человек был актер Пабло Ортега — маски, зеркала, скульптура, — сказала Алисия. — Не известно, как именно располагалась коллекция?
Фалькон поискал в ящиках антикварного стола и нашел стопку фотографий коллекции, у каждой на обороте стояла дата. Пабло Ортега на всех снимках сидел на позолоченном стуле. Фалькон нашел самый поздний снимок, на котором были все экспонаты, кроме индийской миниатюры и Зобеля. Потом он понял, что Зобель висел так, чтобы Ортега мог его видеть, а индийская миниатюра была приобретена совсем недавно, поэтому ее нет на снимке. Он описал расположение Алисии Агуадо.
— Похоже, — попыталась понять Алисия, — предметы с одной стороны представляют красоту, благородство и великолепие: кентавр Пикассо, голова быка, скачущая лошадь, бегущий мальчик. Я упрощаю, потому что тут есть накладки. Кентавры — тоже чудовища. От чего убегает мальчик? Монеты и красивая, но пустая римская бутылка. И картина, отраженная в роскошном зеркале. Не понимаю…
— А с другой стороны?
— Чудовище Франсиско Фалькон. Ортега провел жизнь в притворстве. Красивые фигурки, застывшие в фарфоре — актер и его роли. И вывод: «Внутри меня та же пустота». Зеркало — отражение его нарциссизма.
— А фигурки мальчиков из черного дерева? — спросил Фалькон.
— Не знаю. Хранят секреты или охраняют?
— А почему он всегда смотрит на «Засохший сад»?
— Возможно, это его представление о смерти: мертвый, но прекрасный сад, — сказала она. — Знаешь, Хавьер, ничего из этого ты в суде использовать не сможешь.
— Я и не собирался. — Он рассмеялся от нелепости предположения. — Я просто надеюсь понять, что за человек был Ортега. Пабло сказал, что все рассказал о себе в коллекции. Каково твое общее впечатление?
— Очень мужская коллекция. Единственная женская фигура — на индийской эротической картинке. Даже животные — мужского пола: кони, быки, кентавры. Что случилось с его женой, матерью Себастьяна?
