того же фосфорно-белого материала, что и купол. Стоило в него ступить, как тело пронизал трепет — некая мощная вибрация, исходящая от пола и электризующая волосы.
Совершенно внезапно свет усилился и все вокруг преобразилось. Непонятно, что именно сделал для этого каджек, смотрящий при этом в другую сторону, но помещение приняло вид библиотеки с необозримыми анфиладами книг — чем-то похоже на Лестерскую библиотеку во дворце Топкапи. Спицами колеса тянулись от стен к центру подвесные тендеры с книгами.
— Это раздел по этой планете, — повел рукой каджек, — в помещении, как видите, самый обширный. Прочие разделы содержат историю всех обитаемых планет в галактике, и даже нескольких за ее пределами.
— Кто же, интересно, собирал весь этот материал?
— В основном мои прапрадед, прадед и дед. Кое-что для разделов поменьше добавили мы с отцом. — Каджек повел Карлсена по залу.
Лишь покрытие под ногами давало понять, что помещение прежнее, обстановка сменилась неузнаваемо. Начать с того, что купола над головой не было, а тянулся высокий плоский потолок.
К-17 указал на тендер и идущие за ним полки. Если б не единообразный темно-коричневый цвет томов с номерами на корешке вместо названий, зал вполне сошел бы за земную библиотеку. Сами полки как будто из красного дерева, эффект, нарушаемый белыми кружками на торцах полок, вроде наклеек- указателей.
— Вот история вашей Земли, а вот здесь — Марса, с его десятью древними цивилизациями…
— Так Марс все же был обитаем? — переспросил невольно Карлсен.
На Земле в среде археологов развернулась недавно огромная дискуссия: в Море Времени среди пустыни были обнаружены массивные камни, предположительно высеченные разумными существами.
— Безусловно. Только последняя цивилизация погибла еще в вашу эпоху динозавров.
— Но откуда вы это все знаете?
К-17 глубоко вздохнул и, чуть повременив, сказал:
— В двух словах: все события происходят одновременно на трех разных уровнях вибрации, причем у второго уровня, выражаясь доступным языком, нет времени. Так что, вибрации, можно сказать, замораживаются, как в каком-нибудь хранилище. Для воссоздания любого исторического события его достаточно разморозить. Объяснение на редкость неуклюжее и бестолковое, но на более четкое уйдет весь день.
Карлсен смотрел на тендер, относящийся к истории Земли. Потянул было одну книгу с полки — вделана будто намертво.
— Не так, — вежливо заметил К-17. — Для доступа к содержанию требуется нажать вот на это. — Он потянулся к белому кружку под полкой, но задержался с выставленным пальцем. — Кстати, хочу предупредить: сразу же возникает голограмма, так что не удивляйтесь. Лучше развернуться.
Хорошо, что предупредил. Стоило повернуться, и зала как не бывало. Вокруг гудел невнятный рокот голосов. Карлсен позади толпы стоял на какой-то площади, вокруг которой теснились старинные деревянные дома с освинцованными окнами — нижние наглухо закрыты ставнями, зато из верхних гроздьями свешиваются зеваки, в основном добротно одетые мужчины и женщины. В центре площади — виселица с уныло покачивающейся полуголой фигурой на веревке.
— Бог ты мой, что это?
К-17 вгляделся в экранчик на углу полки.
— Судя по всему, казнь эпохи королевы Елизаветы — человек по фамилии Лопез. Не вижу толком, что… ах да, казнен за измену, с двумя другими сообщниками.
— Понятно. — Топчущийся впереди детина в окровавленном фартуке, смердящем мясной лавкой, сделав неосторожный шаг назад, наступил Карлсену на ногу, совершенно его при этом проигнорировав. Карлсен попробовал тронуть его за голое плечо — как живой, только ноль внимания.
— Это просто голограмма, — напомнил К-17.
— А ощущение, будто настоящий.
— Потому что голограмма высокоэнергетическая, прикосновение отражает как твердая материя. Они…
Голос потонул в радостном реве толпы. Палач, невысокий, по пояс голый человечек, срезал покачивающееся тело. Висящий грохнулся на доски под враз воцарившееся выжидательное молчание. Палач, осклабясь на толпу, сорвал с упавшего набедренную повязку и вынул большой мясницкий нож. Карлсен с ужасом понял, что тот собирается кастрировать бездыханное тело. Собираясь уже отвернуться, он неожиданно услышал отрывистый вопль. «Труп» стоял на ногах, а палач валялся на спине. Толпа взревела от восторга, когда палач, попытавшись подняться, стал один за другим получать увесистые тумаки от набросившейся жертвы. Даже Карлсен с одобрением наблюдал за неистовой местью казнимого. Палач, понимая, что выставляет себя на посмешище, отбивался и несколько минут удерживал перевес, хотя висельник очевидно дрался с отчаянием обреченного. Но тут, получив связанными руками удар по физиономии, запнулся о какое-то орудие пытки (похоже, клещи) и снова упал. Толпа впала в буйство: прорвав жидкую цепь обграждавших эшафот стражников, начала криками подбадривать голого висельника. Карлсен сам так заинтриговался, что поднялся на каменное крыльцо ближнего дома, чтобы лучше видеть (ростом он выделялся над всей толпой). Отсюда на эшафоте различались еще два неподвижных изувеченных тела.
Палач теперь снова был на ногах, но повторно распластался, поскользнувшись на крови, еще несколько секунд, и он свалился с эшафота. Тут двое стражников решили положить шутовству конец: ринулись на эшафот, и один из них толкнул приговоренного назад, а другой хватил его по голове шипастой палицей. Человек рухнул лицом вниз. Стражники перевернули его на спину, один сел ему на ноги, другой крепко взял за руки. Палач при этом (явно униженный и рвущийся отомстить) всей пятерней обжал висельнику мошонку и взмахнул ножом. Когда бесформенный кусок мяса шлепнулся на землю, толпа с глумливым азартом вовсю уже приветствовала палача, который, похотливо раздувая ноздри, вогнал нож жертве в живот и, вспоров, начал, визжа ругательства, выдирать оттуда внутренности. Над площадью пахнуло смрадом; Карлсену сделалось дурно.
Внезапно обрушилась тишина, и вокруг опять возникла библиотека. Смрад, хвала святым, тоже сгинул.
— Думаю, с нас вполне достаточно, — учтиво сказал К— 17.
Карлсен крупно сглотнул, глаза слезились.
— Это, — он закашлялся и сплюнул, сдерживая рвотный позыв, — омерзительно…
К-17 кивнул.
— Однако самый эффективный способ изучения истории. Кстати, после обнаружилось, что все трое ни в чем не виновны.
Карлсен поймал себя на том, что машинально нащупывает носовой платок, хотя никаких карманов на тунике не было. К-17 подал ему кусок ткани из своего менее аскетичного одеяния. Вытерев глаза и высморкавшись, Карлсен немного успокоился. Сцена потрошения потрясала сильнее стычки с капланой.
— Вы лучше присядьте, — предложил К-17.
В белом кругу по центру Карлсен с удивлением увидел стул и стол.
— А вы?
— Каджеки никогда не присаживаются, разве что за едой. Это одна из наших особенностей.
Карлсен с облегченным вздохом опустился на стул. Стол на поверку оказался покатой плоскостью пульта.
— Что бы вы хотели увидеть прежде всего? — спросил каджек.
— Боюсь, я совершенно незнаком с историей вашей планеты.
— Очень хорошо. Но вы уже посещали Ригель — и, видимо, знаете кое-что из истории снаму и толанов?
Он коснулся пульта, и Карлсен увидел вдруг себя самого, озирающего на знакомом берегу ровно мреющее светом море.
— Да.
— И Криспел тоже видели?
