сближений.
Итак, она нацепила на лицо маску «мы просто хорошие друзья» и стала наблюдать за расхаживающим из угла в угол Аланом.
Но, наблюдая за ним, она чувствовала, как в груди у нее разгорается пламя, растущее с каждой секундой и согревающее ее, пробуждающее желание обнимать этого человека, оказаться в его объятиях. Она изо всех сил боролась с этим чувством, не желая снова сгореть в этом огне.
Алан также краем глаза наблюдал за Сильвией, делая вид, что читает названия книг на полках, хотя книг он почти и не видел, как говорится в песне: его глаза принадлежали только ей.
Боже, она была так хороша в своем красном домашнем халате с распущенными волосами, ниспадавшими на лицо. Его всегда влекло к этой женщине, но сейчас… казалось, сама судьба свела их вместе. Она сидела на краю дивана и подол халата стыдливо прикрывал ее ноги, но когда она расправляла его, он успел увидеть белоснежную кожу — и это было подобно вспышке молнии, поразившей его.
Это было каким-то безумием! Жизнь его целиком развалилась, у него больше не было даже дома, а между тем он не мог думать ни о чем, кроме этой, сидевшей напротив него, женщины.
Но куда вдруг девались ее дразнящие манеры, где ее прежние вызывающие шутки — куда все это исчезло, именно сейчас, когда он так нуждается во всем этом?
Сделав глоток, он почувствовал, как алкоголь обжег ему пищевод.
Но зато теперь он мог наконец-то признаться себе самому, что желает Сильвию, уже давно желает ее. А сегодня они здесь рядом, один на один, и все препятствия между ними ликвидированы. Но вместо того, чтобы играть роль Мей Уэст, она вдруг превратилась в Мэри Тайлер Мур.
Алан не мог упустить этот момент — он слишком желал ее, она была ему необходима, в особенности теперь. Он остро нуждается в том, чтобы кто-то был рядом с ним, и он хотел, чтобы это была Сильвия. У нее имелись для этого силы. Он мог пойти один своей дорогой, но гораздо лучше, если бы Сильвия была с ним рядом.
Он прошелся вдоль стены, разглядывая корешки книг и не замечая их названий. Потом он подошел к кушетке, на которой сидела Сильвия, и остановился у нее за спиной. Она даже не обернулась, чтобы посмотреть на него, и ничего не сказала. Просто сидела как статуя, будто чего-то ожидая. Он протянул руку, чтобы погладить ее волосы, и остановился в нерешительности.
И все же он пересилил себя, протянул руку и, нежно коснувшись ладонью шелковистых прядей, погладил их. Приятная дрожь прошла по его руке от ладони к плечу. Он видел, что и Сильвия испытывает нечто подобное.
— Сильвия…
Но вдруг она резко вскочила и обернулась:
— Налить еще? — И, взяв его бокал, отправилась к бару.
Алан поплелся за ней. Встав рядом, он судорожно придумывал, что бы такое сказать, пока она наливает бренди в бокалы. Он заметил, что ее руки дрожат. Вдруг раздался оглушительный удар грома и свет погас. Алан услышал крик, звон упавшей бутылки, и в то же мгновение Сильвия в испуге бросилась в его объятия и, дрожа всем телом, прижалась к нему.
Он обнял ее за плечи. Боже, как она дрожит! И это не притворство — она действительно испугана.
— Эй, все в порядке, — тихонько прошептал он. — Просто ударило где-то рядом. Сейчас зажжется свет.
Она ничего не ответила, только перестала дрожать.
— Я очень боюсь грозы, — сказала она несколько секунд спустя.
— А я люблю грозу! — ответил он и еще сильнее прижал ее к себе. — В особенности сейчас, потому что перед этим я придумывал всякие предлоги, чтобы обнять вас.
Она молча взглянула на него. Он не мог видеть в темноте выражения ее лица, но почувствовал, что в ней произошла какая-то перемена.
— Перестаньте. — Ее голос звучал глуше обычного.
— Что перестать? — Он все еще держал ее в объятиях, но она уже отстранилась от него.
— Перестаньте!
— Сильвия, я не знаю…
— Ты знаешь и не делай вид, будто не знаешь!
Она ударила его в грудь кулаком — сначала правым, потом левым, а затем принялась наносить удары обеими руками.
— Ты не можешь так поступить со мной! Это не должно случиться снова! Я не могу! Я не могу! Не могу!
Алан прижал ее к себе, пытаясь утешить и в то же время защитить себя от ударов.
— Сильвия! Что с тобой?
Какое-то время она отчаянно пыталась бороться с ним, но очень скоро обмякла у него в руках. Раздались рыдания.
— Не делай этого! — крикнула она еще раз.
— Не делать чего? — Алан был ошеломлен и потрясен этим взрывом чувств.
— Не делай так, чтобы я нуждалась в тебе и зависела от тебя. Я не смогу еще раз пройти через это. Я не могу потерять еще одного дорогого мне человека. Я не могу!
Теперь он все понял и еще теснее сжал свои объятия.
— Я никуда не ухожу.
— Грег тоже так говорил.
— Никто не может дать гарантии, что трагедия не повторится.
— Может быть, и так. Но мне иногда кажется, что ты играешь со смертью.
— Мне кажется, что сегодня я получил большой урок.
— Тебя могли убить.
— Но я жив и я здесь. И я хочу быть с тобой, Сильвия. Если ты позволишь, я останусь здесь — на сегодняшнюю ночь и на все последующие ночи. Но на сегодняшнюю ночь — в особенности.
После длительного молчания она высвободила свои руки и обвила их вокруг его шеи.
— В особенности на сегодняшнюю ночь? — спросила она тихонько.
— Да. Я уже не смогу вернуться в прошлое.
Он терпеливо переждал еще одну продолжительную паузу. Наконец Сильвия подняла лицо.
— И я тоже.
Он поцеловал ее. Она ответила ему тем же, а затем закинула руки ему за шею. Алан прижал ее к себе, чувствуя, как в нем разгорается то прежнее чувство, которое так долго спало в нем — настолько долго, что он уже и забыл о его существовании. Он распахнул ее халат, она расстегнула рубашку у него на груди, и их горячие тела соприкоснулись. Вскоре одежда была сброшена на пол, и Алан повел Сильвию к дивану, поглаживая пальцами ее тело, целуя его. Наконец-то они вместе, тесно прижавшись друг к другу, время от времени озаряемые вспышками молнии…
— Боже! Так вот каково это! — промолвил он, когда они отдышались и, обнявшись, улеглись рядом.
— Ты хочешь сказать, что у тебя этого так давно не было, что ты все успел позабыть? — спросила, смеясь, Сильвия.
Ей показалось, что он улыбается в темноте.
— Да. Мне кажется, прошла вечность с тех пор, когда я в последний раз испытывал нечто подобное. Я так долго ограничивался одними только движениями, что совершенно забыл, что такое страсть. Я имею в виду настоящую страсть. Это великолепно! Это похоже на очищение — как будто тебя пропустили через стиральную машину и повесили сохнуть.