Нед Спиннер! Он не позвонил, не постучал, а буквально вломился ко мне и с порога загнусил:
— Дрейер! Поганый сукин сын! Я знал, что рано или поздно ты вернешься! Где она?
— Кто?
Я понимал, кого он имеет в виду. Джин. Спиннер докучал мне еще долго после ее исчезновения — даже наведывался ко мне домой. Наконец я переехал в квартиру у наружной стены, и на некоторое время он от меня отстал. И вот теперь вернулся. Наверное, он не переставал следить за моим крохотным офисом.
Придурок Спиннер не вызывал у меня никаких чувств, кроме ненависти. Он постоянно таскался в одном и том же комбинезоне из псевдобархата. Вот и в тот день заявился в нем. Он думал, что у него есть друзья, влияние, считал себя талантливым дельцом. И был им… но только в собственном воображении. На самом деле он был паршивым сутенером, который эксплуатировал клона.
— Спиннер, я ничего не знаю, кроме того, что ты узнал в Центральной базе данных: она села на межпланетный челнок и эмигрировала в другую галактику.
— Чушь! Она все еще на Земле, и тебе известно, где она прячется!
— Честно, я понятия не имею, где она. Но даже если бы и знал, тебе бы точно не сказал.
Он побагровел.
— Если хочешь, играй дальше. Но рано или поздно ты промахнешься. И когда я застукаю тебя с ней, тебе конец, Дрейер! Не стану подавать на тебя в суд за воровство. Я сам с тобой разберусь. И когда я с тобой разберусь, твои куски не запихнут даже в грузовой лифт в твоей крысиной норе!
Да, нечего сказать, он умел выражаться образно и красиво.
Вскоре после его ухода объявился и настоящий клиент. Худощавый, прилизанный; возраст — около тридцати; блестящие волосы по последней моде выстрижены в форме листьев и выкрашены в тон лимонному облегающему комбинезону. Одет по последнему писку моды. Я терпеть не мог таких типов. Может, потому, что его наряд в моем крошечном кабинетике выглядел нелепо, но, главное, потому, что его наряд просто-таки кричал: его владелец — человек стильный до кончиков ногтей. По мне же он демонстрировал только одно: что своей головы на плечах у него не было.
Представившись Эрлом Хамботом, посетитель заявил, что ему нужно кое-кого разыскать.
— Поиск пропавших — моя специальность, — кивнул я. — Кого ищем?
Он замялся; впервые с тех пор, как он вошел, за ультрамодным фасадом проглянуло человеческое лицо. Целую секунду, показавшуюся мне вечностью, я боялся: вот сейчас этот тоже заявит, что у него сбежал клон! Я больше не хотел иметь дела с клонами.
Но он меня удивил.
— Мою дочь, — сказал он.
— Мистер Хамбот, поиски детей — задача властей мегаполиса. Они не любят, когда в их пруду ловят рыбку независимые сыщики.
— Я… ничего не докладывал властям мегаполиса.
Что-то тут не ладилось. Пропажа ребенка — событие сверхъестественное. Тут впору впасть в истерику. В конце концов, землянам в наши дни позволяется иметь всего одного ребенка. Таков закон. У тебя один шанс снять с себя копию, а потом жди естественной смерти. Твой единственный шанс — огромная ценность. Ты не получишь второй возможности ни за что. Ни за какие деньги! И если твой единственный драгоценный ребенок исчезает, ты в слезах кидаешься к властям мегаполиса. Но уж никак не к третьеразрядному частному детективу, чей офис расположен в занюханном комплексе «Верраза-но». Если только…
— В чем дело, Хамбот?
Он покорно вздохнул:
— Она незаконная.
Ага! Это все объясняло. Лишний ребенок. Он превысил квоту. На единицу больше, чем нужно для самозамещения.
— Значит, ваша дочь — беспризорница? Вы собираетесь нанять меня, чтобы я искал беспризорницу? Вы давно подкинули ее в банду?
Хамбот мрачно пожал плечами:
— Три года назад. Мы не могли позволить ее прикончить. Она была…
— Ясно, — кивнул я. — Можете не продолжать.
Терпеть не могу безответственных придурков. Для тех, кто заводит незаконных детей, нет оправдания. Их положение и положение несчастных детей безнадежно. Если вы не хотите, чтобы ребенка отняла и прикончила Комиссия по контролю над рождаемостью — ретроактивный аборт, как некоторые это называют, — у вас есть один-единственный выход: подбросить ребенка в банду уличных детей. Ваш ребенок будет жить, но его жизнь отнюдь не станет увеселительной прогулкой.
Вот идиот, подумал я.
Должно быть, мои мысли явственно читались у меня на липе. Эрл Хамбот сказал:
— Я не дурак. Я подвергся стерилизации. Но наверное, операция прошла неудачно. — Он снова прочитал мои мысли. — Да, ребенок мой. Это доказывает анализ генотипа.
— И вы хотели, чтобы ваша жена выносила ребенка?
— Она так хотела. А раз хотела она, значит, хотел и я.
Эрл Хамбот повысился в моем мнении на пару пунктов. Он мог бы подать иск в суд и с легкостью выиграть дело. А плод бы умертвили. Вот почему он не обратился к властям. Выбрал то, что не продается.
Иногда поступки других людей вызывают у меня шок.
— Давайте начистоту, — предложил я. — Чего вы хотите?
Он изобразил невинность и изумление:
— Я вас не понимаю…
— Отлично понимаете! — У меня заканчивалось терпение. — Даже если я найду вам вашу дочь, вы все равно не сможете ее забрать! Так что вам нужно?
— Просто хочу убедиться, что она жива и здорова.
Он меня достал.
— Так! Чего вы добиваетесь?
Я по-прежнему ничего не понимал. Этот тип отказался от ребенка. Девочка больше не его дочь. Она принадлежит уличной банде.
— Разве вы не смотрите граффити?
— Очень редко.
Обычно я смотрю только четырехчасовые новости. Вот и весь мой вклад в Информпоток. Мне не хотелось признаваться клиенту в том, что за последние лет шесть я настолько пристрастился к дискеткам, что почти все время проводил в дурмане и выпал из привычки следить за граффити.
— Все равно я не до конца им верю, — сказал я. Репортеры, которые запускают в Информпоток капсулы с неподцензурными репортажами, гонятся за дешевой сенсацией.
— Уверяю вас, граффити можно верить. Они, как правило, более достоверны, чем официальный Информпоток.
— Ну, раз вы так говорите…
Я не собирался с ним спорить. Некоторые безгранично верят репортерам-подпольщикам, которые целыми днями забрасывают Информпоток нецензурованными капсулами, будто бы сообщая о «новостях, которые не выдерживают дневного света».
— Значит, вы не слышали о двух беспризорниках, которых нашли два дня назад у подножия небоскреба «Северный Бедекер»? Они разбились вдребезги.
Я покачал головой. Ничего я не слышал. Впрочем, скорее всего, в Информпотоке о разбившихся беспризорниках даже не упомянули. Двое разбившихся малолеток с неустановленными генотипами — несомненные беспризорники. Официально беспризорников не существует, следовательно, об их смерти не сообщается в Информпотоке.
Все знают, что проблема беспризорников очень заботит власти мегаполиса, но ни власти, ни средства массовой информации никогда не сообщают об их существовании. Признать наличие банд малолеток,
