рассказывала.
— Надеюсь, хорошее, — сказал Раф.
— Только самое лучшее.
Раф обнял Лизл за талию и привлек к себе.
— И мне она о вас много рассказывала. Может быть, вы заглянете как-нибудь, когда вся эта суета кончится, и мы посидим и получше узнаем друг друга. А сейчас я должен убедиться, что все накормлены и напоены. — Он чмокнул Лизл в щеку. — Пока.
Уилл проследил, как Раф исчезает в наполненной людьми гостиной. Похоже, хлопот у него немало. Но что в нем такого знакомого? Не похоже, чтобы он встречал Рафа раньше, может, он просто очень похож на кого-то. Ответ плавал в подсознании мучительно близко к поверхности. Придется ждать, когда он вынырнет, но, кроме того, Уилл словно чувствует, что подсознание, возможно, предостерегает его насчет Рафа.
Он повернулся к Лизл.
— Ну, — спросила она, — что скажете?
Глаза ее так сияли, улыбка была полна такой невероятной гордости, что Уилл мог только радоваться за нее.
— Я его пока совсем не знаю, но он кажется очень приятным.
— О, это так и есть. И он еще очень оригинален. У него на все своя точка зрения.
— А она не очень расходится с вашей?
Ему показалось, что глаза Лизл на мгновение затуманились, а потом прояснились. Она рассмеялась.
— Иногда он меня удивляет. Но с Рафом ни минуты не бывает скучно. Никогда!
Размышляя, как он этого добивается, Уилл пошел следом за Лизл на кухню.
И в самом деле.
Вдобавок он предпочитает заниматься делом. Никогда не любил вечеринок с коктейлями. Однако вынужден признать, что сегодня получает удовольствие. Он выпил скотч со льдом, лавируя среди гостей с подносом, на котором были разложены ломтики на салфеточках. Все вели себя дружелюбно. Некоторые выпили чуть-чуть лишнего, и разговор становился шумным, но никто не выходил за рамки приличий.
И тогда зазвонил телефон.
Уилл заледенел, едва не выронив поднос. Наверно, его кто-то подсоединил. Он начал молиться, чтобы звонок смолк, а потом зазвонил снова, нормально. Но нет. Он звенел и звенел, упорно, безжалостно.
И люди услышали. Один за другим они замолкали под влиянием этого бесконечного звонка. Гул голосов быстро стих наполовину, потом забубнил лишь один невнятный голос. Потом и он смолк. Потом остался только звонок, проклятый, нескончаемый, потусторонний звонок.
Уилл обратился в камень. Краешком глаза отметил движение слева и увидел, как Лизл шагнула из холла в гостиную.
Уилл пробирался через гостиную, неся второй поднос с канапе. Лизл пыталась отговорить его помогать, но он настоял, объясняя, что никого здесь не знает, а это лучший способ познакомиться с гостями.
«Что за трезвон?» — подумала Лизл, входя в комнату.
Боже милостивый, что с телефоном? Почему он так звонит? Всех гостей распугал. В гостиной как на картине — все молчат, все застыли на месте, все смотрят на телефон.
Что-то в этом звонке непривычное, необычное. Надо его остановить.
Лизл прошла через комнату и подняла трубку. Когда звон прекратился, по гостиной прошелестел явственный вздох. Тишина, благословенная тишина… Она поднесла трубку к уху…
…и услышала голос.
Детский голос, голосок мальчика, всхлипывающий, испуганный. Нет, больше чем испуганный — почти неразборчивый от страха, — плачет, молит отца прийти и забрать его, ему плохо, он боится, он хочет домой.
— Алло! — сказала она в трубку. — Алло! Здесь нет твоего отца. Кто ты?
Ребенок плакал.
— Скажи мне, кто твой отец, и я найду его.
Ребенок продолжал умолять.
— Где ты? Скажи мне, где ты, и я тебе помогу. Я сама приду за тобой. Только скажи, где ты!
Но малыш, казалось, не слышал ее. Лизл снова попыталась заговорить с ним, но безуспешно. Не останавливаясь перевести дух, он продолжал с плачем звать отца, и голос его постепенно перерастал в вопль. Он вдруг в ужасе завизжал:
— Отец, придите и заберите меня, пожалуйста, приди-и-ите! Отец, отец, отец…
Лизл отдернула трубку. Как громко! Просто невыносимо слышать такой неприкрытый ужас в детском голосе. Oна оглянулась вокруг. Лица у всех были напряжены, так же как у нее, все смотрели на телефон, слушали этот тоненький голосок. Они его тоже слышали.
— …Не позволяйте ему убивать меня! Я не хочу умирать!
— Что я должна сделать? — спросила она. — Что я…
Голосок неожиданно оборвался, и внезапно наставшая мертвая тишина поразила её, как удар грома.
— Алло! — сказала Лизл в трубку. — Алло! Ты слушаешь? Что с тобой?
Никакого ответа.
Она постучала по рычажку, но телефон замер. Даже гудка не было.
Она чуть не заплакала. Где-то перепуганному ребенку нужна помощь, а она ничего не может сделать. Гудка нет, и в полицию позвонить невозможно.
Снова застучала по рычажку и заметила, что провод лежит, свернувшись кольцом, на ковре за столом. Розетка на стене пуста. Телефон выключен.
«Боже мой! Как…»
Лизл медленно повернулась и посмотрела на гостей. Их бледные застывшие лица выражали те же чувства, которые испытывала она.
Где Уилл?
Его не видно. Она помнит, что, когда подходила к телефону, он стоял посреди гостиной, держа поднос. Она помнит его дикий взгляд, когда он слушал этот безумный звонок. Словно загнанный в угол зверь. Где он сейчас? Она опустила глаза. Поднос с остывшими пирожками в салфетках стоял на кофейном столике.
С улицы Лизл услышала визг автомобильных покрышек. И через высокое окно увидела, как вниз по улице мчится старенькая «импала» Уилла.
Глава 10
Детектив сержант Ренни Аугустино обнаружил на своем столе уведомление, что шеф желает видеть его прямо сейчас. Более приятного или полезного занятия у него в данный момент не было, так что он направился в кабинет Муни.
— В чем дело, лейтенант? — спросил Ренни, опускаясь в кресло перед тошнотворно зеленым столом Муни. На шкафу с архивными документами стояла крошечная пластмассовая рождественская елочка — результат обучения миссис Муни на курсах рукоделия, — и огоньки на ней беспорядочно мерцали.
Шеф детективов Мидтаун-Норт лейтенант Джеймс Муни, мордастый пятидесятилетний «бульдог», поднял глаза от бумаги, которую держал в руках. На его лысине отражался свет флуоресцентных ламп с потолка.
— Пришел запрос комиссара полиции, Аугустино, — сообщил он своим обычным плаксивым тоном. — Он хочет включить тебя в новый спецотряд, что будет брать того киллера, за которым числится серия
