понять и принять его, он будет готов решиться на другую попытку. Ему тогда уже перевалит за сорок пять. Поздновато думать о новом браке. Но другие все время так поступают, почему же ему нельзя?
Может быть, потому, что его первый брак был столь несчастным. Бедная, долго страдавшая Диана — что он заставил ее пережить! Она продержалась гораздо дольше, чем можно было надеяться, пока их семейная жизнь умирала медленной смертью, — и все из-за него. В один прекрасный день он может набраться храбрости и попробовать снова и во второй раз организовать все как следует, но это покуда исключено. Он все еще любит Диану.
Он закурил сигарету номер семь и вышел в холл. Его вдруг потянуло в людскую компанию, но нечего даже думать найти ее на факультете во время обеденного перерыва. Почти все сотрудники удаляются туда, где можно спокойно поесть подальше от студентов с их вопросами и проблемами. Однако взглянуть все-таки стоит.
Проходя мимо кабинета Лизл, он свернул, держась поближе к двери. Не заперто, и внутри кто-то есть. Он сделал шаг назад. Лизл сидит за терминалом. Настоящий работник, словно на производстве. Ему это нравится, особенно в женщинах. Он поколебался, потом стукнул по косяку.
— Трудитесь изо всех сил? — спросил он.
Лизл обернулась с испуганным выражением, потом улыбнулась. Улыбка у нее просто великолепная.
— Эв! Что с вами? Случилось что-нибудь?
— Ничего. Просто брожу по коридорам, ищу, с кем бы поговорить. Но если я помешал…
— Что за глупости. Заходите, заходите. Постойте, я выключу… — Она нажала пару клавиш, и терминал запищал. — И мы побеседуем.
Она встала из-за компьютера, подошла к своему столу, указывая ему на кресло. Она еще похудела и стала теперь очень стройной. Абсолютно сногсшибательной в облегающем свитере и юбочке до колен. Совсем не то, чего следует ждать от преподавателя математики. Это заставило Эва задуматься. Привлекательность Лизл граничит с непрофессионализмом. Вероятно, студентам непросто сосредоточиться на ее лекциях, когда она вот в таком виде прохаживается перед аудиторией. Он спросил себя, стоит ли намекнуть ей на это… чисто по-дружески. Или это его не касается?..
— Итак, — произнес он, усаживаясь, — трудитесь над статьей?
— Да. Продвигается вполне успешно. А ваша?
— А я застрял на некоторых вычислениях, но, полагаю, в конце концов, все получится.
Ему весьма любопытно, над какой темой она работает, но он знает, что интересоваться этим не подобает. Он уверен, что она напишет хорошую статью, и в то же время убежден, что его статья будет лучше. Это очень его волновало.
Воцарилось молчание.
— Так что же, — сказала она наконец, — чем вы занимались в последнее время, не считая статьи? Чем-нибудь интересным?
Он рассмеялся. Интересным? Я? Интересное — значит неожиданное, а для Эва любая неожиданность означает проблему. Он с огромным трудом организовал жизнь так, чтобы исключить неожиданности и случайности, планировал день за днем так, чтобы каждый следовал предсказуемым распорядком, чтобы каждый вторник был точно таким, как любой другой вторник. Интересное? В его жизни нет места интересному. Он тщательно следит за этим.
— Ну, в настоящий момент я читаю довольно занимательный роман, можно сказать, не из последних новинок, но любопытный. Это…
— Извините, — произнес позади чей-то голос. — Я вам не помешал?
Эв оглянулся и увидел этого парня Лосмару, с которым Лизл водит компанию. Удивительно, что она в нем нашла? Он совершенно иного типа, чем тот, который, с точки зрения Эва, подходил бы для Лизл. Слишком хрупкий, изящный и деликатный. Лизл соответствовал бы мужчина покрупней, физически повнушительней. Но, собственно говоря, до всего этого ему нет никакого дела. За многие годы он научился заботиться исключительно о своих собственных делах.
— Привет, Раф, — сказала Лизл. — Помнишь доктора Сандерса?
— Конечно, — сказал Лосмара, шагая вперед и протягивая руку. — Я прослушал несколько ваших лекций.
— В самом деле? — сказал Эв, вставая и отвечая на рукопожатие. — Не припомню, чтобы я вас видел.
Молодой человек улыбнулся.
— Я обычно сажусь в последнем ряду. Прихожу только послушать, освежить математические познания. Для моих психологических целей нельзя отставать в математике.
Эв ощутил, как его отношение к Лосмаре теплеет. Возможно, в нем есть нечто большее, чем он думал, возможно, под пижонской внешностью богатого мальчика скрывается подлинная глубина.
— Надеюсь, они принесли вам пользу.
— Они дали мне все, что я хотел узнать.
Эв перехватил взгляд, которым обменялись Лизл с Лосмарой, и понял, что он тут как пятое колесо в телеге.
— Ну, у меня еще куча дел. Рад был поговорить с вами, Лизл. Всего хорошего, мистер Лосмара.
Они снова пожали друг другу руки, и Эв оставил влюбленных наедине. Он по-прежнему не одобрял романов между факультетскими преподавателями и студентами, даже когда они не задевали учебы, но вынужден был признать — отношение Рафа Лосмары к занятиям свидетельствует, что он способен вырасти в достойного ученого.
— Ты слушаешь лекции Эва? — спросила Лизл, закрыв дверь своего кабинета.
Раф улыбнулся.
— Врага надо знать досконально.
— Эв не враг.
— По-твоему, такой мелкий, ничтожный тип, как он, угрозы не представляет, но не удивляйся, когда он получит повышение, а тебя оставит за бортом.
— Не получит, если моя статья так удачна, как я полагаю и как ты утверждаешь.
— Сравнительные достоинства статьи не играют роли. Единственное, что будет иметь значение, это пол.
— Пол?
— Да. Он — мужчина. Ты — женщина. Он получит место благодаря своей Y-хромосоме, благодаря тому, что болтается у него между ног.
— Что за чушь, Раф.
Он уже заводил разговор об этом и раньше, но Лизл не желала верить. И не верила до сих пор. Раф пожал плечами.
— Ну, как знаешь. Сунь голову в песок и надейся на лучшее. Вот так Высшие и лишаются всего, чего заслужили, — позволяют слизнякам воровать у себя из-под носа.
— Эв не слизняк. Он один из нас.
— Эв? — Он издал резкий смешок. — Эверетт Сандерс? Высший? Ты шутишь!
— У него блестящий ум, Раф. Он один из умнейших математиков, каких мне доводилось встречать. Он держится одиночкой, ему не требуется признание толпы — если уж существует на свете остров, так это он. Все, что о нем можно сказать, подтверждает его принадлежность к Высшим.
— Он ничтожество, ни на что не пригодное, актеришка, — продолжал Раф срывающимся от презрения голосом. — Разыгрывает из себя умника, а на самом деле всего-навсего законченный позер.
Когда Раф принимался за это — противоречил ей, изводил ее, — она его почти ненавидела.
— У тебя нет необходимой квалификации, чтобы судить о его работах! — бросила Лизл.
Это замечание произвело желаемый эффект. Раф повернулся к ней, подняв брови, с играющей на губах улыбкой.
— А я не сужу о его работах, Лизл. Я сужу о человеке. Я говорю, что он один из них, и при небольшой помощи с твоей стороны докажу свою правоту.
Лизл сделала глубокий вздох. Примерно это она и боялась услышать.
