Неужели я свихнулся?
— В чем дело, старик? — зевнул Чарли. — Чего звал меня в такую рань?
Лайл опять посмотрел на него:
— Я... — Голос дрогнул, прервался.
— Эй, ты чего это? — Он шагнул вперед, выражение досады на его лице сменилось озабоченностью. — Вид у тебя паршивый, брат.
Лайл наконец обрел дар речи:
— Только что видел самый ужасный кошмар в своей жизни. До жути реальный и... просто немыслимый.
— Какой кошмар?
— Кто-то сюда вошел... — Дальнейшего он решил не рассказывать.
Чарли кивнул.
— Не вижу ничего страшного.
Правильно. Истолковать сон не трудно, но холод и чье-то присутствие до сих пор ощущаются.
— Я был абсолютно уверен, что здесь кто-то есть. — Лайл указал на нож, валявшийся на полу. — Даже пытался его зарезать.
Чарли выпучил глаза.
— Господи помилуй, наверно, надо запирать на ночь дверь на случай, если ты во сне начнешь разгуливать.
Он усмехнулся собственной шутке. Лайл постарался тоже улыбнуться, надеясь, что не слишком натужно. Если бы Чарли знал...
Он подобрал нож, повертел в руках, с ужасом вспоминая капавшую с него кровь. В лезвии, столь же чистом, каким оно было в кухонном ящике, отразилось осунувшееся лицо.
Хорошо, что он не всадил в брата нож. Слава богу. Но, вопреки всем разумным соображениям, невозможно отделаться от ощущения, что в спальне еще кто-то был этой ночью.
Может быть, надо пойти и купить пистолет.
На рубеже
Пока еще неизвестно, кто оно или что, где находится, но в сознании метеоритами вспыхивают обрывки воспоминаний. Угрожающе мелькнул какой-то острый предмет, хлынула красная жидкость...
Отсюда надо уйти, выбраться... Прочь!
Суббота
1
— Все будет отлично, мамочка, — заверила Вики, когда Джиа в последний раз крепко обняла дочь у автобуса, который должен увезти ее в лагерь. — У тебя просто синдром разлуки.
Она со смехом отстранилась, глядя на нее.
— Что-что?
— Синдром разлуки. Я читала в брошюре для отъезжающих в лагерь.
— Предполагается, что страдать должна
— Я и страдаю. Боюсь, автобус тронется, ты заплачешь.
— Не буду. Обещаю.
Очередной поцелуй и долгое объятие — без памяти любимая восьмилетняя девочка порой ведет себя так, будто ей уже стукнуло сорок, — и Джиа отступила назад, присоединившись к другим родителям.
Никаких слез, приказала она себе, глядя, как Вики исчезает в утробе автобуса с тарахтевшим мотором. Не надо расстраивать дочку.
На место сбора рядом с площадью ООН приехали в такси. Вики всю дорогу болтала, что ее вполне устраивало. Утром была совсем без сил, снова подташнивало. Тревога из-за отъезда или еще что-нибудь?
Нервы, сказала себе Джиа. Что еще?
Как бы там ни было, от тряски в такси лучше не стало. Хорошо, что Вики трещала без умолку, как ей не терпится поработать в лагере на станке для лепки из глины, для чего она в прошлом году была слишком мала.
Джиа довольно успешно сдерживала переживания, когда Вики, сев у окна, принялась ей махать. Глядя на темные волосы дочери, заплетенные утром во французскую косичку, на широкую улыбку, сверкающие синие глаза, чуть не потеряла самообладание. Вовремя выдавила кривую улыбку и, прищурившись, сдержала слезы.
Что я за мать? Девочке всего восемь лет, а я отправляю ее на неделю с чужими людьми. Должно быть, рехнулась!
Но Вики очень нравится художественный лагерь. Она провела там несколько дней в прошлом году, на этот раз выпросилась на неделю. Зная, что у нее есть талант, Джиа решила предоставить ей все возможности для его развития.
Однако целая неделя в горах Кэтскиллс... Вечность!
Дверь закрылась, мотор взревел, автобус тронулся. Джиа махала, пока он не скрылся из вида, потом позволила себе пролить пару слезинок и всхлипнуть. Оглядевшись, заметила, что и у прочих родителей в знойное летнее утро глаза на мокром месте.
Вернуться решила пешком. Небольшая прогулка полезна.
Кроме того... по пути надо кое-куда заглянуть.
Через полчаса она стояла у старинной белой фарфоровой раковины в верхней ванной, исследуя третий за пятнадцать минут тест на беременность.
Отрицательный. Как и два других.
Хотя беременность
Все показывают одно и то же, но ощущение от этого не меняется.
Зазвонил телефон. В голове тут же вспыхнула мысль об аварии и покалеченной Вики. Она схватила трубку.
— Джиа! — раздался знакомый женский голос, возбужденный, почти задохнувшийся. — Это Джуни...
— А, привет. Нашла?..
— Потому и звоню! Вернулась домой вчера вечером, сразу направилась к большой синей вазе у двери и перевернула. Угадай, что выпало...
— Только не говори, что браслет!
— Точно! — рассмеялась она. — Он оказался именно там, где сказал Ифасен! Просто не могу поверить! Я почти не подхожу к этой вазе. Не знаю, как он туда попал, но обрадовалась до слез. Удивительный человек!
Джиа промолчала, вспоминая вчерашние объяснения Джека насчет трюка с билетами. Прекрасно, замечательно, а как он объяснит находку браслета? Невозможно поверить, будто это тоже обоснованная догадка вроде ответа на ее вопрос...
О господи! Он сказал, что у нее будет двое детей... и вот, на тебе, она чувствует себя беременной!
— Эй, Джиа, — окликнула Джуни. — Ты слушаешь?
— Да, слушаю. Просто думаю, как такое возможно. Откуда он узнал?
— Это не он. Ему сказали духи, а он мне передал. Очень просто.
— Гм... — хмыкнула Джиа. В животе что-то медленно защекотало. Не похоже на утреннюю тошноту. — Действительно просто.
Поскорей закончив разговор, постаравшись, впрочем, не обидеть Джуни, она подошла к окну, уставилась на дома через площадь, ничего на самом деле не видя.
Может быть, все объясняется... силой внушения. Забыла взять таблетки, медиум предсказал второго ребенка, заработало подсознание, она чувствует себя беременной.
Тесты — все три, как один, — это опровергают.
Впрочем, на самых ранних стадиях беременности домашние наборы не так уж надежны. Инструкции предупреждают об ошибочных отрицательных результатах.
