понравился. Как только я его надела, возник спрос на картины... Благодаря браслету.
— Да ну? — хмыкнул Джек. Догадываясь о дальнейшем, Джиа попробовала остановить его, ущипнув за ляжку, но он все-таки договорил: — Не таланту?
Джуни тряхнула головой, пожала плечами:
— Я же стиль не меняла, а как только стала работать в браслете, первую написанную картину купил Натан Лейн. Дальше больше. Браслет принес удачу. Обязательно надо его найти.
— Ты хорошо искала? — спросила Джиа.
— Все перевернула вверх дном. Завтра получу профессиональную помощь.
— Ищейки-бладхаунда? — уточнил Джек, заслужив новый щипок.
— Нет, ясновидящего. — Джуни нервно хихикнула. — То есть медиума.
Ляжку прихватило клещами — пришлось принять во внимание.
— Наверняка поможет.
— Конечно! Он просто изумительный! Ради Ифа-сена я месяца два назад бросила своего старого предсказателя и ни разу не пожалела. Потрясающий тип!
— Что за Ифасен? — Джек знал, по крайней мере по слухам, почти всех основных игроков на местном поле спиритического бизнеса, но это имя ничего ему не говорило.
— Недавно появился. Только что переехал в Асторию[1]. Боже, как я не сообразила! Это же совсем рядом! Может, прямо сейчас удастся увидеться...
— Уже довольно поздно, — заметила Джиа.
— Дело срочное! Он должен меня принять.
Она вытащила сотовый телефон, вызвала записанный в памяти номер, послушала и захлопнула крышку.
— Черт возьми! Автоответчик... Ну, все равно поеду. — Встала с дивана, шагнула вперед, пошатнулась. — Поймаю такси.
Джиа перевела озабоченный взгляд с Джека на девушку:
— Здесь такси ни за что не поймаешь.
Джуни усмехнулась, задрав мини-юбку до самого верха бедра.
— Найду. Как та самая... в том самом фильме... ну, как его...
— 'Это случилось однажды ночью' с Клодет Кольбер, — автоматически подсказал Джек, гадая, когда в столь поздний час в районе бывшего Бруклинского армейского сборного пункта в последний раз появлялось такси. — Причем кто-нибудь непременно подумает, что вам нужна не просто машина. Давайте по телефону закажем.
— Никогда не приедет, — буркнула Джуни, направившись к выходу.
Джиа вновь озабоченно посмотрела на Джека:
— Нельзя ее отпускать в таком состоянии...
— Она взрослая женщина.
— Это только так кажется. Слушай...
Она склонила голову набок, глядя на него круглыми глазами девочки-скаута, продающей печенье. Отказывать ей всегда трудно, а при таком взгляде...
— Ну ладно. — Он покорно поднялся, протянул руку, поднял Джиа с дивана. По правде сказать, обрадовался возможности улизнуть с вечеринки. — Подбросим. Хоть и не «совсем рядом». Придется пилить в верхнюю часть Куинса.
Джиа улыбнулась своей уникальной улыбкой, отчего у него по всему позвоночнику побежали мурашки.
Пока прощались с хозяйкой-невестой и шли к машине, случайно добавились еще два попутчика: Карин — виртуальная жена Франкенштейна — и ее дружок Клод, парень ростом в шесть футов, страдающий, видно, отсутствием аппетита, с торчавшими козырьком надо лбом волосами, отчего голова в профиль смахивала на наковальню. Оба хором охнули — до чего круто побывать дома у медиума!
В «краунвик» места много. Будь Джек один, он, скорее всего, предпочел бы метро, но Джиа надо везти в безопасном автомобиле. Усадив ее на соседнем сиденье, а трех пассажиров сзади, он направил большой черный «форд» вверх по выезду на автостраду. Бруклин — Куинс и на север по эстакаде. Понадеявшись, что возражений не будет, открыл окна, никого не спрашивая. В конце концов, это его машина. Кому не нравится, пусть пешком топает.
Не слишком сырая и не слишком жаркая летняя ночь напомнила времена ранней юности, когда он водил старый битый «корвейр» с откидным верхом, купленный за гроши после того, как люди послушались Ральфа Нейдера[2] и начали избавляться от лучших в мире автомобилей. По вечерам садился за руль, поднимал верх, ехал куда глаза глядят, обдуваемый ветром.
Впрочем, сейчас воздушных вихрей нет. Даже в столь поздний час автострада Бруклин — Куинс забита машинами, а из-за неумолчной болтовни Джуни о своем гуру-медиуме кажется, будто они вообще не движутся с места. Ифасен общается с мертвыми, Ифасен обеспечивает вам контакт с мертвецами, Ифасен проникает в самые сокровенные темные тайны, делает удивительные, невозможные,
Джек не видел тут ровно ничего невозможного и удивительного, хорошо знакомый с
Глупая девчонка, хотя симпатичная.
Рассчитывая заглушить музыкой треп об Ифасене, он сунул в плеер самостоятельно записанный диск. Салон заполнил голос Джона Леннона.
«Однажды... я видел свет...»
— 'Битлз'? — спросил Клод с заднего сиденья. — Не думал, что их еще кто-то слушает.
— Еще раз подумай, — посоветовал Джек, прибавляя звук. — Послушай мелодию. Леннон и Маккартни родились, чтобы петь вместе.
— Запомни, — вставила Джиа, — ничто современное Джеку не нравится.
— Это еще почему?
— Посмотри на свою квартиру, на свои любимые дома, на любимую музыку. — Она с улыбкой кивнула на плеер. — Ни одной песни, записанной после восьмидесятых годов.
— Неправда.
— Какую поп-группу, кого из современных солистов ты слушаешь? — пискнула сзади Карин.
Джек, решив позабавиться, не стал докладывать, что в бардачке лежит последний диск «Тинейшес Ди».
— Мне очень нравится Бритни Спирс.
— Наверняка тебе очень нравится на нее
— Э-э-э...
— Попался! — рассмеялась Карин.
— У Эминема кое-что нравится...
— Да ну тебя, — фыркнула Джиа.
— Правда. Нравится песня о совести, где в одно ухо говорит праведный голос, а в другое неправедный, помнишь? Здорово.
— Готов купить?
— Ну...
— Снова попался! — воскликнула Карин. — Попробуем девяностые годы. Что слушал в девяностых?
— Пускай я не фанат «Спайс герлс», но в девяностых жил полной жизнью.
— Докажи. Кого покупал и слушал?
— Запросто. «Тревеллинг Уилберис».
Клод расхохотался, а Карин простонала:
— У меня уже башка трещит.
— 'Битлз' избавят тебя от головной боли, — заверил Джек. — Тут только то, что было написано до «Сержанта Пеппера», когда они еще не забурели. Хорошие вещи.
