прошлой недели летал туда-сюда в Миннесоту. Почти полгода, будь я проклят!
Мадам Помроль по-французски пожала плечами:
— Все-таки у вас теперь много денег. Надо радоваться. Хотя я по-прежнему не понимаю, чем расстроен ваш дядя.
— Ну... — Джек снова отвел глаза. — По-моему, дело в этой коробочке.
— Да?
Он глубоко вздохнул:
— Я нашел ее на прошлой неделе, разбирая последнее барахло дяди Мэтта. Она заперта, ключа нет, хотел нести к слесарю, но...
— Что, мистер Батлер?
— Кажется, дядя Мэтт против.
— Почему вы так думаете?
— Не поверите, — нервно хихикнул Джек. — А может, и поверите, раз вы медиум и всякое такое. — Снова набрал в грудь воздуху, поколебался, постучал по футляру. — Кто-то или что-то ее утаскивает.
— Как это?
— Все время нахожу ее там, куда сроду не ставил.
— Может быть, ваша жена...
— Я один живу. Даже уборщицу не держу. Хоть ищу. Вы, случайно, не знаете?..
— Продолжайте, пожалуйста.
— Ладно... Она без конца исчезает, я ругаю себя за беспамятство. А в субботу едва не взбесился. Знаете, собрался идти к слесарю и не могу найти. Обыскал всю квартиру, везде опоздал, мастерская закрылась, потом вижу чертов футляр под кроватью... Под собственной кроватью! Как будто его нарочно спрятали.
Собственно, точно спрятали, и я догадываюсь, кто это сделал, черт побери!
— Дядя Мэтт?
— Наверно.
— Нет, точно. Он мне признался.
— Неужели вы знали? Почему же сразу не сказали?
— Хотела проверить, правду ли вы говорите. Теперь убедилась. Ваши слова совпадают с признанием дяди.
Еще бы.
—
Мадам Помроль прокашлялась.
— Впрочем, вы кое-что утаили.
Хорошо бы уметь краснеть в таких случаях. Хотя в полутьме все равно незаметно.
— То есть?
— Безуспешно пытались открыть футляр.
Джек закрыл глаза.
— Господи! Передайте дяде Мэтту мои извинения.
— Поняли, что в футляре ценные монеты, по закону принадлежащие брату?
— Эй, минуточку! Дядя Мэтт завещал Биллу коллекцию, а мне дом со всем содержимым. Этот футляр был в доме, значит, он мой по праву.
— Ваш дядя не согласен. Говорит, там серебряные монеты невысокой стоимости.
Она пристально смотрела на него, стараясь догадаться, известно ли ему о содержимом коробки. Удалось удержаться от слишком поспешного отрицательного ответа и не показаться чрезмерно сговорчивым.
— Правда? — Он хмуро взвесил в руках коробку. — Тяжеловато для серебра.
Леди мигом развеяла его сомнения:
— Я в этом не разбираюсь. Знаю только со слов вашего дяди, что эти первые собранные в детстве монеты дороги как память.
— Правда? — Вроде бы ясно, куда она клонит.
— Он не смог забрать их в Потусторонний мир, поэтому они остались в доме.
— Разве можно забрать с собой что-нибудь после смерти?
— К сожалению, нет, — покачала головой мадам. — Деньги там не нужны. Не всегда нужны, скажем так.
— Ладно, вопрос решен. Отдам Биллу.
—
Джек хлопнул ладонями по столу, подхватил футляр, поставил на ребро. Что мадам дальше скажет? Позволит уйти с редкими золотыми монетами? Не похоже. Не верится.
— Минуточку, мистер Батлер. Ваш дядя просит меня переправить футляр в Потусторонний мир, чтобы он в последний раз поглядел на него.
— Да ведь вы говорите, это невозможно...
— Можно на секунду, потом он вернется.
— Ну ладно, давайте.
— К сожалению, в данный момент нельзя. Дело трудное, займет много времени, причем я должна остаться одна.
— Хотите, чтоб я просто оставил его и ушел? Ничего себе! Только не в этой жизни.
— Вы мне не доверяете?
— Леди, я вас всего два дня знаю.
— Я дала обещание вашему дяде. Нельзя нарушать обещание покойнику.
— Извините.
Мадам Помроль закрыла глаза и повесила голову. Молча сидя напротив нее за столом, Джек раздумывал, надо ли просить гарантий, и решил, что не надо. Пусть сама предлагает.
Наконец она подняла голову, открыла глаза с тяжким вздохом.
— Необычный случай. Почти удивительный. По мнению вашего дяди...
— Стойте. Вы с ним сейчас говорили?
— Да. И он велел вам доказать, что мне можно верить.
Еще лучше. Пусть идея исходит от дяди Мэтта.
— То есть как это?
— Я положу в конверт тысячу долларов и отдам его вам, пока переправлю футляр на ту сторону. Когда верну, вы мне его отдадите.
— Тысячу долларов? Маловато, по-моему. Вдруг футляр не вернется? Я все потеряю. Спорю: монеты стоят пару-тройку тысяч.
— Ну, две с половиной тысячи. Больше не просите — не дам.
Джек призадумался и кивнул:
— Ладно.
Мадам поднялась с оскорбленным видом:
— Пойду принесу.
— Надеюсь, вы в своем уме и так далее.
— Дядя на вас сердится, и, признаюсь, я тоже.
— Знаете, мне это тоже не нравится. Просто забочусь об интересах брата. Это же его монеты.
Она исчезла во тьме, не сказав больше ни слова. Молодец, мысленно похвалил ее Джек. Идеальное сочетание негодования и обиды. И полное спокойствие. Дверь закрылась, в ухе зазвучал женский голос:
—
—
