Джоун молча смотрел на капитана. Ему показалось, кровавая пелена заволокла весь мир и их осталось только двое — капитан и он сам; они навечно скованы враждой. В тот момент ничего больше не существовало, ничего не принималось в расчет. Внутри у него все горело, словно это в него угодили все стрелы, которые убили его отца; шею саднило, как будто ему, а не матери отрезали голову мечом. Как он ждал этого мига!
— Ты помнишь меня? — прошипел он прямо в искаженное ужасом лицо капитана.
Гентрен шевелил губами, но с его уст не слетало ни звука. Он покачал головой: нет, он совершенно не помнил ужасного зверя, который сейчас держал его за горло.
— Помнишь двух тери, которых ты убил возле пещеры, когда служил Китру? — продолжал Джоун.
Он хотел, чтобы Гентрен все вспомнил. Он должен знать, почему умирает.
Капитан снова покачал головой.
— Твои лучники убили самца, а меченосцы почти отрубили голову самке — помнишь?
Глаза Гентрена оставались пустыми. В них плескался только страх.
Джоун был ошеломлен. Неужели гибель его родителей настолько незначительное событие для этого человека? Он навсегда изменил жизнь Джоуна, превратил ее в темное, одинокое и полное страха существование! Он убил двоих людей, которых Джоун любил больше всех на свете, и даже не помнит их! Что же перед ним за существо?
— А сына их ты помнишь? Молодого тери, который напал на тебя с дубинкой? Помнишь, что ты с ним сделал?! Помнишь, как ты гнался за ним, изрезал на куски и бросил умирать?
Уголком правого глаза Джоун уловил какое-то движение. Девчонка в углу медленно поднималась. Не обращая на нее внимания, он притянул Гентрена ближе — теперь их носы почти соприкасались.
— Так вот… он не умер!
Гентрен начал припоминать. Это было видно по его глазам. Но не только воспоминания ужасали его. Он как будто не верил в реальность всего происходящего. Неужели странное создание действительно находится в его собственной квартире, более того — говорит с ним, угрожает ему?! Джоун решил убрать все сомнения, сильнее сдавив горло Гентрена.
— Ты просчитался! Я — не бессловесная тварь, какой ты меня считал. Я — человек! Че-ло-век! И я пришел вернуть тебе долг — отплатить злом за зло!
Ужас, смертельный страх, предчувствие медленной мучительной смерти исказили и без того искаженное лицо капитана. Джоун надеялся, что Гентрен испытывает то же самое, что чувствовала его мать, когда увидела, как Гентрен с солдатами врываются к ней в дом с обнаженными мечами.
Справа снова что-то мелькнуло — девчонка медленно ползла вдоль стены к двери. Он собирался уже схватить ее, швырнуть обратно в угол, но тут человек, которого он держал за горло, совершил поступок, который совершенно захватил тери врасплох.
Капитан разрыдался.
Слезы градом катились у него из глаз; все тело содрогалось в конвульсиях. Джоун отпустил его; Гентрен упал на колени и забормотал что-то сдавленным голосом, моля его о пощаде. Он весь трясся; штаны у него между ног потемнели — капитан обмочился от страха.
Джоун почувствовал себя так, словно его окатили ледяной водой. Он отступил на шаг и стал смотреть на того, кому он так жаждал отомстить. Кровавая пелена спала, куда-то ушла и ярость. До него дошло, что, кроме них двоих, в комнате находится еще и девчонка — где-то у него за спиной. Краем глаза тери заметил, как она пригибается к полу. Но ему было не до нее.
Какой же он глупец!
Неужели перед ним тот человек, чья смерть должна была восстановить справедливость? Червь, который сейчас корчится от страха и извивается на полу, недостоин смерти.
Что он наделал?! Рисковал жизнью Тлада, поставил на карту жизнь всех носителей Дара просто ради того, чтобы лично положить конец существованию одного человека. Тлад оказался прав — Ген трен не стоил таких усилий. Он — мразь, подонок. Джоуну показалось, что правая рука, которой он держал капитана, запачкалась в грязи…
Он повернулся, собираясь уйти, но сзади снова что-то шевельнулось. Джоун не успел уклониться; ему показалось, что у него лопнул затылок. Колени подкосились; падая, он увидел девушку, стоящую с занесенной над головой тяжелой деревянной скамьей. Он попытался встать, но Гентрен уже оправился от потрясения и вырвал у девушки скамью. Джоун видел, как капитан поднимает ее, видел, как скамья опускается, чувствовал сокрушительный удар в голову, потом все пропало… но напоследок он услышал голос капитана:
— Так ты вообразил, будто ты — человек? Что ж, мы позаботимся о подходящем конце для волосатого вонючего зверя!
Еще один удар, и Джоун провалился в темноту. Голос исчез.
XVI
Боль… ужасная боль… не могу пошевелить ни руками, ни ногами… лицо овевает прохладный ночной ветерок… трудно разлепить веки… внизу толпа возбужденных, гогочущих солдат… а за ними стоят другие, и все смотрят сюда…
В темноте гулко разносятся удары гонга.
За спиной дерево; нельзя опустить руки… больно… он посмотрел направо и налево и увидел торчащие из ладоней гвозди… Ноги тоже прибиты гвоздями… а руки еще привязаны веревками, чтобы он не свалился, не выдернул гвозди силой своей тяжести…
Он висит у крепостной стены на деревянном кресте…
Чей-то голос снизу зовет его… Капитан Гентрен… человек, которого он не убил… теперь он, живой и невредимый, стоит внизу…
— Эй, тери, очухался? Вот и хорошо. Не хочу, чтобы ты проспал самое интересное! Мы решили оказать тебе великую честь. Ты думаешь, будто ты человек, вот мы и возвысили тебя до человеческого уровня. Видишь, мы прибили тебя к кресту гвоздями! Так мы казним людей-еретиков. Раз ты притворяешься человеком, значит, ты — еретик. Но поскольку на самом деле ты не человек, а животное, тери, мы не можем позволить тебе болтаться здесь просто так…
Какая-то возня внизу, у подножия креста… Капитан Гентрен подносит к кресту факел и тут же отступает.
— Видишь? Огонь. Вот как мы избавляемся от грязных тери!
Нет никакой надежды на побег, и никто его не спасет… теперь он понимает… и покоряется неизбежному…
В свете пламени высвечиваются лица людей, столпившихся внизу… Ухмыляется Гентрен, убийца его родителей… лицо его искажено от злобы и ненависти; он радостно завопил вместе с остальными, когда вверх взметнулись языки пламени…
…люди… человеческие создания… он так хотел стать одним из них…
…одним из них? Но зачем?
…посмотри на них… посмотри, как они радуются при виде страданий ближнего своего… почему он так хотел, чтобы его считали человеком?… Лучше бы он навсегда оставался тери…
…а потом он вспоминает Тлада, Комака, Рэба… и Адриэль, конечно… ведь он добивался, чтобы именно они приняли его за своего… он с удовольствием стал бы таким, как они…
— Я — человек! Че-ло-век! — кричит он тем, кто собрался внизу. А пламя разгорается все жарче…
Внезапно внизу стало тихо… все застыли в ужасе… потрясенно молчат…
— Я один из вас!
…кто-то нервно хохотнул… потом к нему присоединился другой… из темноты вылетает камень, ударяет его в правое плечо… вся толпа смеется и улюлюкает… все кидают в него камни…
…приходится закрыть глаза… жар нестерпимый… мех у него на ногах горит, но боль кажется
