к странностям.
— Готовы? — спросил отец. — Поехали!
7
На обратном пути к Вратам — Джек за рулем отец рядом на переднем сиденье, Аня с Ирвингом позади — он изложил псе, что знал об аварии, включая анонимный звонок в полицию, сделанный, кажется, до происшествия.
— Хотелось бы вспомнить, — вздохнул Том. — Помню, как выехал из дома, проехал через центральный шлагбаум, и все. Что было по дороге... почему-то не могу припомнить.
— Называется ретроградная амнезия, — объяснил Джек. — Не возвращаются воспоминания о событиях перед аварией. Вполне возможно, мозг их со временем выдаст.
Отец пристально посмотрел на него:
— Откуда тебе столько об этом известно?
Ух ты!
— Слышал нечто вроде лекции. Очень интересно.
Лекцию читал док Харгес. Джек однажды замертво расшибся, упав с пожарной лестницы. Оклемавшись настолько, чтоб добраться до Харгеса, зашившего рану на голове, он никак не мог вспомнить, что вообще делал на пожарной лестнице. Доктор рассказал о посттравматической потере памяти, антеградной и ретроградной. В конце концов через несколько дней вспомнилось, как он там очутился. И кто его оттуда столкнул.
— Ну, надеюсь, скоро выплывет. А насчет предупреждения, сделанного до аварии... — Отец покачал головой. — Невозможно. Придется забыть. У кого-то часы не в порядке. Единственное объяснение. Разве не Шерлок Холмс говорил: «Исключи невозможное, и останется истина, пусть даже самая невероятная».
Джек сотню раз это слышал.
— Да, наверно.
Впрочем, последние несколько месяцев жизни продемонстрировали, что исключить невозможное не так просто, как он раньше думал.
Когда машина остановилась в тупичке, отец, не слушая протестов сына, понес Анины покупки к ее дому. Там они с ней расстались, пообещав зайти на коктейль.
Том первым вошел в переднюю комнату.
— Наверно, надо бы сказать, господи, как приятно вернуться домой. А я не могу. Не один день пролежал в больнице, а кажется, будто вышел отсюда пару часов назад.
Он опустился в шезлонг, глядя куда-то вдаль. Наблюдая за ним, Джек понял, что он чем-то испуган. Никогда не видел, даже не представлял папу испуганным. Нельзя оставлять его в таком состоянии.
— Я пробуду еще несколько дней, — сказал он. — Если не возражаешь.
Отец посмотрел на него:
— Ты? Ведешь себя как член семьи? Что стряслось?
Видимо, на лице сына отразилась реакция на язвительный вопрос, ибо тон отца вдруг смягчился.
— Извини. Зря я это сказал. Рад твоему приезду. Даже не представляешь, как рад. Просто...
— Что?
— Почему тебя не было на похоронах Кейт? Мне до сих пор не верится, что ты не приехал.
— Не мог.
— Черт побери! Сто, двести человек собрались, матери с детьми, которых она вылечила, те, кого она малышами лечила, своих детей привезли. Чужие явились на похороны, а родной брат не мог. Она очень многим в жизни помогала, а тебе особенно, Джек. Растила, кормила тебя, одевала, пела колыбельную на ночь. Только что не дралась с матерью, чтобы с тобой понянчиться.
— Знаю, — шепнул Джек с перехваченным горлом. — Неужели ты думаешь, я не приехал бы, если б нашлась хоть какая-нибудь возможность?
— Почему ж не нашлась?
Как объяснить, что на похоронах, кроме прочих, присутствовали агенты ФБР, сотрудники Бюро по контролю за продажей алкогольных напитков, табачных изделий и оружия, без конца щелкая фотоаппаратами. В связи с обстоятельствами смерти Кейт, с событиями, которые к этому привели и были с этим связаны, засели с телеобъективами вокруг похоронной конторы и кладбища. Джек их заметил в тот самый момент, когда собирался свернуть на стоянку у похоронной конторы. И проехал мимо. Нельзя, чтобы его сфотографировали и пришпилили снимок к стене с вопросительным знаком. Не хочется даже слышать, тем более отвечать на вопрос, кто он такой.
— Просто... никакой возможности не было.
— Почему? Ты в тюрьме сидел? В больнице лежал без сознания? Такие объяснения я бы понял. А прочие...
— Я там был. Не мог прийти на похороны, а потом на могилу ходил.
— Если ходил потом, то почему не раньше?
Джек вспомнил, как злился, видя у похоронной конторы агентов. Впрочем, к злости примешивалось виноватое облегчение. Их присутствие означало, что ему не придется встречаться лицом к лицу с детьми сестры, бывшим мужем, собственным отцом. Последние дни жизни Кейт поставили слишком много вопросов, а ей не хотелось, чтоб близкие знали ответы, поэтому он не мог ничего рассказать. А главное — в каком-то смысле чувствовал себя виноватым в ее смерти. Держал сестру в объятиях, истекавшую кровью, не выпускал холодевшую руку...
— И пока длился этот кошмар, — продолжал отец, — все без конца приставали, появится ли давно пропавший Джек, я уверял, конечно, тем более что она недавно за тобой ухаживала во время болезни...
— Ты знаешь?
— Она звонила Рону в последний вечер перед смертью... рассказывала. По-прежнему заботилась о тебе, хотя ты уже вырос. — Глаза его наполнились слезами. — В прошлом году на Пасхальной неделе приезжала с Кевином и Лиззи. Не думал, что в последний раз ее вижу живой. Сам хотел к ней поехать в июле. Вместо этого отправился на похороны. — Голос чуть не сорвался в рыдание. — Мне ее не хватает, Джек. Даже когда сюда переехал, мы с ней разговаривали... Перезванивались раза по три в неделю.
Джек шагнул, протянул руку к плечу старика, поколебался — не сбросит ли? — переборол сомнения, легонько стиснул костлявое плечо.
— Кейт была замечательной личностью, папа. Ты всегда можешь ею гордиться. Она делает вам с мамой честь.
Отец посмотрел на него:
— Конечно... Кейт была замечательная. А вы с Томом... кстати, где он?
Джек вспомнил: надо позвонить брату, поставить в известность, что папа вышел из комы. Не похоже, чтобы он особенно беспокоился. Сам пока не звонит, не расспрашивает.
— Не смог приехать. Занят в Филадельфии какими-то юридическими делами.
Отец покачал головой:
— Отговорки. Том вечно занят делами, да мы ведь все знаем, кто в его жизни стоит на первом месте. И ты... сбежавший сын. Наверно, вы оба тоже делаете нам с мамой честь.
Горькие слова. Вероятно, он прав. Джек снял было с плеча руку, но отец удержал ее и пожал.
— Прости, Джек. Мне надо было высказаться. Это с самых похорон меня гложет. А поскольку ты не перезваниваешь...
— Правда, извини, пожалуйста. — Опять не знаешь, что сказать.
— ...камень так и лежал на душе. До сих пор не понимаю, видно, никогда не пойму. Ты от меня все скрываешь. А я почему-то надеюсь, что расскажешь когда-нибудь настоящую правду. — Он выпустил его руку, хлопнул себя по ляжкам. — До тех пор покончим с этой темой. Она меня угнетает.
Он минуту посидел в молчании, Джек стоял рядом с креслом, пытаясь найти слова. И не нашел. Отец встал, направился на кухню.
— Пива выпью. Будешь?
— Думаешь, тебе можно? Ты еще утром был в коме...
— Будешь или нет? — оборвал он его.
