Блуждающий взгляд ее мало-помалу сфокусировался, задержался на муже. Мысленные образы померкли. Но воспоминания остались!
— Мы тут как-то прогуливались, — лишенным всякого выражения голосом сообщила Кандида. — Ты поцеловал меня, а потом... — Она умолкла и обернулась в сторону дома.
— А потом я прошептал тебе на ухо, что мечтаю увести тебя домой, где никто не помешает нашему уединению... нашей любви, — хрипло подсказал Лоренс. — Ты посмотрела на меня, и...
— Не хочу больше ничего слышать! — оборвала его Кандида.
Во рту у нее пересохло, сердце неистово забилось. Вкрадчивые признания Лоренса пробуждали к жизни картины столь яркие, что молодая женщина заранее признавала свое поражение.
Однако гордость заставляла ее стиснуть зубы и продолжать вспоминать. Каждый день, проведенный в обществе Лоренса, каждый час, каждый миг усугубляли нависшую над Кандидой опасность. Пусть она понятия не имела, с какой стати бросила мужа, зато отлично понимала, почему его полюбила.
Да за примерами далеко и ходить не надо! Нынче утром Лоренс, улучив момент, до колик рассмешил ее рассказом о забавном происшествии на работе. А до чего странно было обнаружить, что у них с мужем не только одинаковые вкусы в отношении еды, но и газеты они читают одни и те же, обожают одни и те же фильмы, смотрят одни и те же передачи...
— Пойдем, я отведу тебя домой, — решительно заявил Лоренс. — Да не пугайся ты так, — успокоил он жену, заметив в ее взгляде панику. — Я вовсе не собираюсь разыгрывать в лицах события далекого прошлого и укладывать тебя в мою постель. Еще чего не хватало!
Он умолк. Кандида тоже молчала, напрочь позабыв об опасности, что заключают в себе красноречивые взоры и легкие соприкосновения рук. И последствия подобной беспечности не замедлили сказаться: сердце ее забилось с такой силой, что едва не выскочило из груди!
— Ты смертельно устала, Только не возражай, пожалуйста! Я вижу по глазам. Ты переоцениваешь собственные силы...
— Это же тебе позарез нужно, чтобы я вспомнила, — возразила Кандида, но Лоренс не поддался на провокацию.
— Мне казалось, мы пришли к выводу, что нам обоим необходимо узнать правду, — невозмутимо ответил он и добавил уже мягче: — Ну, пойдем домой.
Домой! Кандида поспешно смахнула предательские слезы. Пять лет назад мысль о том, что особняк Лоренса станет ей домом, повергла ее в благоговейный трепет.
— А где же, по-твоему, нам теперь жить? — ласково поддразнил он жену.
— Но... это же дворец, ни больше ни меньше! — потрясенно выдохнула она.
— Обыкновенное строение, Кандида, — успокоил жену Лоренс. — Кирпичи и известковый раствор, вот и все. И домом это строение на холме по праву назовется лишь тогда, когда в нем поселимся ты и я.
Дом. Ее дом. Ее первый настоящий дом! Лоренс делал все, что было в его силах, чтобы под этим кровом жена почувствовала себя уютно и комфортно — словом, полноправной хозяйкой.
Он настоял, чтобы Кандида сама выбрала обои, ковры и прочую отделку для их супружеской спальни, положившись на собственные интуицию и вкус. Она печально улыбнулась, вспоминая, сколько часов провела за книгами по дизайну, приобщаясь к сокровенным тайнам стиля.
— Китайский шелк пришелся бы в самый раз, да только я побоялась: уж больно он дорог, — вслух посетовала Кандида, оглядываясь назад, в прошлое.
— Это для штор в спальню? — непринужденно подхватил Лоренс, словно читая мысли жены. — О да, жаль, что ты тогда передумала. А уж если бы ты не упрямилась и позволила мне приобрести ту кровать с пологом на четырех столбиках, было бы еще лучше.
Кандида в отчаянии закрыла лицо руками.
— Да что со мной такое? — исступленно воскликнула она. — Почему я вспоминаю всякие пустяки вроде ткани на шторы, которую, кстати, так и не купила, а самое важное никак не восстановлю, хоть убей!
— Может быть, причина, по которой ты отказалась от китайского шелка, не так болезненна, — помолчав, удрученно отозвался Лоренс и ничего больше к сказанному не прибавил.
А зачем бы? Слова его подразумевали: отказаться от мужа было куда тяжелее, поэтому к этому эпизоду своей жизни Кандида подсознательно не позволяет себе возвращаться. Скорее всего, так оно и есть.
За последние дни она несколько раз допрашивала мужа с пристрастием инквизитора. Но оставался еще один, последний, вопрос, задать который не поворачивался язык. Но сейчас, внезапно осмелев, Кандида нерешительно дотронулась до руки мужа и глухо спросила:
— А ты как думаешь, почему я ушла?
Она уже решила, что так и не дождется ответа. В уголках рта Лоренса пролегли жесткие складки, лоб прорезали глубокие морщины.
— Знаешь, сколько раз я задавал себе этот вопрос? — выдохнул он наконец. — Да только все попусту. Никакого логического объяснения мне в голову не приходит. Ты очень переживала из-за моего предстоящего отъезда. Мы то и дело ссорились. Не всерьез, нет, так, по мелочам. Ведь мы изнервничались в преддверии долгой разлуки и болезненно реагировали на каждый пустяк.
— Я с самого начала знала, что тебе придется уехать.
К своему изумлению, Кандида обнаружила, что защищает мужа! А тот не сдержал горькой улыбки.
— Да ты, никак, подыскиваешь мне оправдание? Верно, я сказал тебе про контракт почти сразу, как мы познакомились... И все равно меня мучила совесть при мысли о том, что я покидаю тебя одну- одинешеньку.
— Но ведь выбора у тебя не было! — настаивала Кандида.
Уголки его губ поползли вниз.
— Выбор есть всегда. Я мог расторгнуть контракт. Мог доказать делом, что ты для меня важнее... Нечестно было подвергать юную девушку, почти ребенка, испытанию долгой разлукой... — Лоренс помолчал, тщательно подбирая слова, чтобы, не дай Бог, не оскорбить и не задеть жену. — А, учитывая твое происхождение, ты более кого бы то ни было нуждалась в любви и защищенности. Наверное, я повел себя как последний эгоист. Наверное, многого не учел...
— Выходит, я сбежала от тебя точно капризное, разобиженное дитя, да? — решила уточнить Кандида. — Капризное дитя, которое требует внимания к своей драгоценной персоне и разыгрывает спектакль, лишь бы получить желаемое? Вот какова я была пять лет назад, да, Лоренс?
— Нет! Вовсе нет! — запротестовал он.
— Но про себя ты именно так и считаешь, — не сдавалась Кандида. — По-твоему, я тебя бросила, чтобы отомстить за предстоящий отъезд? Что за ребячество, в самом деле!
— Такую возможность я допускаю, — нехотя кивнул Лоренс. — Ты была очень молода. А в восемнадцать лет нетрудно счесть подростковое увлечение серьезным чувством, любовью всей жизни.
Кандида нахмурилась. Хотя объяснение мужа прозвучало вполне правдоподобно, почему-то ей подобная версия событий глубоко претила. Ей казалось, что такое поведение ну никак ей не свойственно!
— Пойдем же, — повторил Лоренс. — Ты с ног падаешь от усталости. Тебе просто необходима горячая ванна. Ляжешь пораньше, я принесу тебе ужин в постель...
— И почитаешь сказочку на ночь? — невесело усмехнулась Кандида. — Лоренс, я уже не ребенок.
— Конечно нет, — согласился он. — Кроме того, сказки обычно заканчиваются счастливо, верно? — В голосе его зазвенело неподдельное отчаяние, и сердце молодой женщины болезненно сжалось от сочувствия к мужу.
У их романа не может быть счастливого конца. Разве что... Разве что Лоренс скажет ей, что прошлое его больше не занимает, что он слишком любит ее в настоящем и никуда от себя не отпустит! Не об этом ли она втайне мечтает? О да, ей нужен он, Лоренс, — ее возлюбленный, ее муж, ее судьба!
— Я еду в офис. Возможно, задержусь на работе допоздна, — сообщил Лоренс за завтраком.
