— Ты ведь знаешь, что это значит, Вито, — с раздражением бросила Гейбриелла. — Это значит, что она уговорила деда пригласить ее. И это еще не все…
— Гейбриелла! — попыталась остановить ее мать, но дочь не собиралась молчать.
— Она притащила с собой этого гадкого Бруно Папароне, заявив, что прокручивает сейчас важную сделку и что он, как финансовый директор, нужен ей каждую минуту. Если уж она так печется о сделке, зачем вообще приехала сюда? Как же я ее ненавижу! Сегодня утром она только и твердила о том, что дед обеспокоен положением дел и без конца обращается к ней за советами, поскольку ты…
— Гейбриелла! — снова предостерегающе воскликнула мать.
На сей раз сестра Витторио замолчала, правда, ненадолго.
— И чем она только взяла деда? — раздраженно воскликнула Гейбриелла минуту спустя. — Ведь ее цель очевидна. Она и тебя, Витторио, добивается только потому, что тебе на нее наплевать!
— Прости нас, Лавиния, — тепло сказала Альбертина Фоулстон. — Тебе, должно быть, это неприятно слышать, но ты еще не видела Мариетту, поэтому…
— Да нет, уже видела, — сказал Витторио и, читая немой вопрос во взглядах матери и сестры, пояснил: — Каким-то образом ей удалось достать ключ от наших апартаментов в Бостоне.
— Она отвратительная, правда? — сказала Гейбриелла Лавинии. — Я ее зову черной вдовой, как паучиху.
— Гейбриелла! — попытался осадить сестру Витторио, но безуспешно, потому что она продолжила: — Мама тебе еще не все рассказала, но Мариетта с боем заняла комнату, которую приготовили для Лавинии, — ту, что рядом с твоей.
— Я пыталась ее остановить, Вито. Но ты же знаешь ее, — вступила в разговор Альбертина.
— Она сказала, что Лавиния может пожить в комнате, которая в конце коридора и которую мы используем в крайнем случае, когда все другие заняты. Там нет даже приличной кровати!
— Ты должен поговорить с Мариеттой, Витторио. Надо постараться убедить ее уступить комнату Лавинии. Она же твоя невеста!
— Ей не нужна отдельная комната, — спокойно сказал Витторио, обнимая Лавинию и прижимая к себе так, чтобы она не видела его родственников. — Она будет жить вместе со мной.
Даже не видя лиц присутствующих, Лавиния почувствовала по воцарившейся тишине потрясение, которое они испытали. Теперь она поняла, почему Витторио крепко сжал ее в объятиях, ему не хотелось, чтобы своим видом или неожиданным возгласом она выдала себя.
Лавиния была не готова к такому повороту событий. И когда попыталась что-то сказать, Витторио обнял ее еще крепче.
Жара и охвативший ее ужас перед неизбежным, должно быть, не позволили Лавинии действовать энергично. Она обмякла в объятиях Витторио. Близость его горячего тела и ласковое поглаживание его руки отбили у нее всякую волю к сопротивлению.
— Лавиния будет жить с тобой в одной комнате! — воскликнула Гейбриелла, выразив изумление, которое охватило всех и которое его мать, вероятно, не осмеливалась облечь в слова.
— Мы помолвлены и скоро поженимся, — сказал Витторио сестре. — Лавиния моя невеста, и пусть все знают об этом.
— Особенно Бруно Папароне, — поддакнула Гейбриелла. — Не знаю, как Мариетта терпит его. Он, как змея, Лавиния, холодный, скользкий, с противными маленькими глазами и липкими ладонями.
— Мариетта терпит его, потому что он «находчивый» финансист, — объяснил Витторио сестре.
— Хочешь сказать, что он всегда найдет, как спрятать концы в воду? — спросила Гейбриелла.
— Я тебе ничего не говорил, — предупредил ее брат и повел всех троих к джипу.
Пока они беседовали, шофер погрузил их вещи и сейчас стоял у открытой дверцы, помогая женщинам сесть в машину. Витторио поприветствовал его и спросил, как дела у сына в университете.
— Дед был не в восторге, узнав, что Витторио хочет оплатить учебу сына нашего шофера в университете, — сказала Гейбриелла Лавинии.
— Ты не очень справедлива к дедушке, строго заметила мать.
Витторио поступил так благородно? Лавиния упрямо не хотела признаваться себе, что ее поразила его щедрость. А затем мысли заработали в другом направлении. Неужели он всерьез сказал о том, что они будут жить в одной комнате? Конечно, ей все равно, где спать, но только не с ним вместе!
— У нас был нелегкий день, и я думаю, Винни захочет отдохнуть перед ужином, — предположил Витторио, когда джип подъехал к дому, перед которым бил фонтан, проливая на зеленую лужайку миллионы слез.
— Я прослежу, чтобы вас никто не беспокоил, — сказала его мать. — Но может быть, Лавиния захочет прежде перекусить?
Однако прежде чем она успела произнести хоть слово, Витторио уже ответил за нее:
— Я сам позабочусь об этом.
Затем взял Лавинию за руку ниже локтя и прошептал с нежностью, в которой ей, однако, послышалась скрытая угроза:
— Сюда, дорогая.
7
— Я не могу спать с тобой в одной комнате!
Лавиния кипела от возмущения, но сдерживала свои эмоции, пока Витторио вел ее по запутанному лабиринту коридоров. Но как только они оказались в просторной, элегантно обставленной спальне и закрыли за собой дверь, она яростно набросилась на него.
— Мы так не договаривались!
— Мы договорились, что ты сыграешь роль моей невесты, а это значит, что ты должна делать все, чтобы наша помолвка выглядела правдоподобно, — бросил он раздраженно.
— Я не буду спать с тобой. Нет, нет! Ни за что на свете!
При виде огромной кровати ее охватила паника, отбивая способность ясно мыслить. Ей пришлось уже столько всего испытать! Она так от всего этого устала! И ей было очень страшно.
Переполнявшие ее эмоции готовы были вырваться наружу. И тут она услышала слова Витторио, произнесенные спокойно, почти равнодушно:
— Я пойду приму душ и советую тебе сделать то же самое. Затем, освежившись и придя в себя, мы все спокойно обсудим.
Душ! С Витторио! Лавиния уставилась на него, не веря собственным ушам. Он что, действительно думает, будто она…
— Если хочешь, можешь принять душ первой, — предложил он.
Первой! Значит, он не имел в виду… Облегчение, которое она почувствовала, тут же сменилось взрывом негодования.
— Мне вообще не нужен душ! Чего я хочу, так это оказаться дома. У себя дома! С собственной ванной и спальней. И наконец освободиться от этой дурацкой сделки!
Она понимала, что ей следует остановиться, но не могла больше сдерживать себя.
— Как тебе в голову пришло сказать матери и сестре, что ты… что мы… — Лавиния замолчала, не в силах подобрать нужные слова.
— Что мы любовники? — помог он ей закончить фразу. — Но как же иначе? Я мужчина, Винни, и для всех мы помолвлены. Неужели ты полагаешь, что, если бы мы действительно были связаны помолвкой, я бы не…
— Не захотел попробовать товар, прежде чем его купить? — язвительно бросила ему Лавиния. — О, конечно, такие, как ты, никогда ничего не делают, прежде чем не убедятся…
Она напряглась, увидев нарастающий гнев в глазах Витторио.
— Такие обвинения типичны для женщин, подобных тебе. Все сводить к деньгам. Позволь мне сказать…
