– М-м-м... – От бешенства Сильвестр не мог произнести ни слова.
– Мои люди будут неотступно следить за вами, и даже если потребуется месяц, год, десять лет – все равно наступит час, когда они появятся в нужное время в нужном месте. И вы не сможете предугадать, где и когда это произойдет. – Ада подошла к нему ближе. – Все случится совершенно неожиданно. Ну как, Сильвестр? Улыбается вам такая перспектива? Ждать и ждать.
Сильвестр издал какой-то звук – не то рычание, не то кашель – и оскалился. В нем боролись ненависть и страх. Мне еще не приходилось видеть его в таком состоянии.
– Ничего вы не сделаете! – крикнул он. – Я сейчас же дам ход этим документам. И вы оба сгорите на электрическом стуле.
– Все случится совершенно неожиданно, – словно не слыша его, повторила Ада. – Одно вы будете знать: что ваша смерть уже оплачена, но где и когда она настигнет вас – это до последнего мгновения останется тайной. И вы ничего не сможете сделать. Вы не будете знать, что делать.
– Будь ты проклята, сука!..
– Вы ничего не сможете сделать, – мягко, не повышая голоса, повторила Ада. – И комбинировать, интриговать, управлять событиями вам уже тоже не придется. Понимаете? Ничего не сможете сделать.
Издав ни на что не похожий звук, Сильвестр бросился к Аде и замахнулся тростью. Я смотрел на него и не верил своим глазам. Да, он болен, очень болен, и Ада воспользовалась этим.
Трость свистнула в воздухе, но Ада спокойно отступила в сторону, и трость ударила в ковер. Сильвестр словно споткнулся.
– И вы не сумеете предотвратить того, что вас ожидает, – продолжала твердить Ада.
И снова в воздухе свистнула трость, и снова опустилась на ковер, на этот раз упал и Сильвестр. Он упал лицом вниз. Попытался подняться, но не смог.
Ада подошла вплотную к нему.
– Это будет нечто такое, что вы не сможете предотвратить... Вы будете бессильны что-либо предпринять...
Сильвестр сделал новую попытку встать, приподнялся немного над полом, но ткнулся в ковер и затих.
Почти минуту мы молча смотрели на распростертое тело. Потом я опустился на колени и перевернул его. На меня глянули широко открытые закатившиеся глаза Сильвестра; я приложил ухо к его груди и сразу же поднялся.
– Боже мой! – вскрикнул я.
Ада кивнула, на секунду закрыла глаза и покачнулась.
– Присядь!
Она безвольно позволила усадить себя в кресло.
– Здорово мы разыграли этого старого дьявола, – пытаясь говорить шутливо, заметил я, хотя мне было вовсе не до шуток.
– Да, – прошептала Ада. – Рискуют только болваны. Умные люди все подготавливают и рассчитывают заранее.
Не понимая, о чем она говорит, я взглянул на нее и только тут сообразил, что Ада повторяет слова, сказанные в свое время Сильвестром.
– Правильно, – согласился я.
– Он все подготовил и рассчитал заранее. И все у него получилось. За исключением маленькой детали. Он не мог учесть состояния крохотной сердечной мышцы, а она-то и оказалась ненадежной. Подумать только, совсем маленькая мышца сорвала идеально разработанные планы!
– К тому же и ты немного помогла этой самой мышце, – добавил я, чувствуя, что меня трясет, вероятно, от радости. Теперь никто и ничто не могло нас остановить.
Ада не ответила, и, взглянув на нее, я увидел на ее глазах слезы.
– Да, – продолжал я. – Рискуют только болваны.
Ада разрыдалась.
– Придется вызвать 'скорую помощь', – проговорил я.
Теперь нас беспокоили лишь копии показаний Лемора, если только они вообще существовали. Первым делом мы тщательно проверили содержимое письменного стола и сейфа Сильвестра в его кабинете в Капитолии. Но ничего не обнаружили.
На следующий день, захватив с собой двух полицейских, я отправился к нему домой, предъявив его секретарше поддельное письмо, в котором он предлагал ей в случае его внезапной смерти сообщить подателю письма цифровую комбинацию замка сейфа и разрешить взять любые бумаги. Письмо не вызвало у секретарши ни малейших подозрений. Открыв сейф, я нашел именно то, что хотел найти: в аккуратной папке с инициалами 'Б. Д.' лежало шесть копий лживых показаний. Я любезно поблагодарил секретаршу, взял бумаги домой и сжег.
На следующий день по моему вызову явился Луис Лемор.
– Садитесь, – предложил я. – Закуривайте. Надеюсь, с вами ничего не стряслось на пути из Нового Орлеана?
– Ничего, благодарю вас. – У него было смуглое лицо с гладкой кожей и карие, беспокойно бегающие глаза.
